Если бы у человека были крылья, они мешали бы ему ползать.
читать дальше Когда поезд достиг конечной станции, уже стемнело. Гарри и его новые знакомые вышли на платформу последними – они решили дождаться, пока вагон не освободится, чтобы их не затолкали в наступившей суете. Великан, размахивающий фонарем и созывающий первокурсников, вызвал у Поттера опасение, но Малфой объяснил ему назидательным тоном, что Хагрид является прислугой в Хогвартсе и достаточно безобиден из-за отсутствия у него мозгов. Надо только случайно не попасть ему под ноги, а то этот дебил затопчет и не заметит.
Хогвартс произвел на Гарри сильное впечатление. Его всегда увлекали исторические здания, а различного рода замки он просто обожал. Фотография же замка Боудиэм была заставкой на его компьютере. И увидеть – да что там увидеть! – возможность жить в таком замке наполнила его душу щенячьим восторгом. Привидения были расценены как вполне уместные и необходимые приложения к древнему строению, а потолок Большого зала заинтересовал занятной оптической иллюзией и заставил минут пять размышлять, какую систему зеркал устроили создатели этого замка, чтобы добиться подобного эффекта. Потом Гарри вспомнил, что сам читал в «Истории Хогвартса» о чарах, наложенных Основателями на потолок.
Неприятности для Поттера начались, когда он водрузил на голову сомнительный головной убор, про себя подумав, что тетя Петунья запретила бы ему даже в руки взять такую ветошь, а уж о пребывании этого предмета на голове и речи не могло бы быть!
Сначала дискуссия со Шляпой шла вполне мирным путём, но постепенно перешла на повышенные тона, а затем превратилась в безобразный скандал, когда спустя пятнадцать минут Шляпа не выдержала и громко, на весь зал завопила:
– Да кто такой Дадли, Мордред его побери?! И вообще: как я сказала, так и будет!
После чего Гарри соскочил со стула, сорвал шляпу с головы, швырнул ее на сиденье, топнул ногой и проорал:
– Ах так! Да я… да я тебя! Да я тебе! – И по залу пронесся взрыв случайного волшебства, от которого Шляпу подкинуло в воздух, закрутило, и после нескольких весьма рискованных кульбитов она приземлилась на голову профессора зельеварения.
– Хорошо, хорошо, – испуганно проскрипела Шляпа. – Не нужно так волноваться. – И, откашлявшись, выкрикнула: – Слизерин!
– Простите, уважаемая Шляпа, – расстроено извинился Дамблдор и с легкой угрозой в голосе продолжил: – Кого это вы сейчас распределили? И куда?
– Поттера этого вашего. Бешеного, – недовольно проворчала Шляпа, все еще не отошедшая от захватывающего полета. – В Слизерин. Тот, который подо мной, уже давно там.
Опомнившись, Снейп стянул с головы древний раритет и отшвырнул его в сторону, словно ядовитого паука. Попутно зельевар буквально прошил ненавидящим взглядом паршивца, устроившего сцену на распределении.
«Весь в папашу, – констатировал он про себя. – Такой же наглый и избалованный. Не знает, что такое дисциплина и слово «нет». Но раз уж он добился распределения на мой факультет, ему очень быстро придется усвоить, что капризы ни к чему не приведут, и только добавят лишних неприятностей».
Тем временем Дамблдор все же пытался оспорить результаты распределения Поттера в Слизерин.
– Но, насколько я понял, Гарри следовало отправиться на другой факультет? Вы не можете идти на поводу у желания учеников, – внушал директор Шляпе, которая очутилась на самом краю преподавательского стола. – Вы обязаны распределять их согласно достоинствам и чертам характера. Иначе все захотят влиять на ваше решение.
– Все не зашвыривают меня боггарт знает куда, – упрямилась Шляпа. – Я больше не хочу летать, как бабочка, по всему залу. Это чревато для моего душевного и физического здоровья! Я уже не молода, знаете ли! Такие потрясения крайне негативно влияют на мою нервную систему! Да и место приземления мне отнюдь не понравилось. Профессор Снейп, когда вы последний раз мыли голову?
– У тебя нет нервной системы, старая ты кошелка! – пробурчал себе под нос Снейп, но Шляпа его услышала.
– Да как вы смеете! – рассердилась она. – Никогда, с того момента как Основатели поручили мне столь важную миссию, я не подвергалась столь оскорбительным вещам! Меня швыряют, меня обзывают! Подвергают сомнению мои слова и мое решение! Очень хорошо, что я распределила Поттера на ваш факультет, профессор, – обращаясь к Снейпу, Шляпа издевательски протянула последнее слово, показывая, что тот явно не достоин подобного звания. – Вы, два нахала, стоите друг друга. Надеюсь, вы как следует попортите друг другу нервы. Мы продолжаем? – деловито уточнила она. – Или распределение можно считать завершенным?
Отдельные тихие смешки, сопровождающие это происшествие, уже перешли в громовой хохот. Такого ученики еще не видели: растерянный Дамблдор впервые не напоминал всем довольного идиота, а выглядел так, будто кто-то украл весь его запас лимонных долек; изумленные преподаватели; испуганная Шляпа, на которую юные волшебники часто имели зуб из-за своего распределения. Но венцом всего стало унижение нелюбимого большинством учащихся Хогвартса профессора. Даже слизеринцы не смогли удержаться от смеха, видя неловкое положение, в какое попал их строгий декан.
Поэтому Гарри не удалось, как он рассчитывал, под шумок смыться к своему столу. Пока он подходил к слизеринцам, ему рукоплескали все факультеты и отовсюду неслись одобрительные выкрики. Поттер широко улыбнулся, помахал рукой, надеясь, что это заставит их хоть немного успокоиться, и тяжело плюхнулся на скамейку рядом с Малфоем.
– Фу-ух, – с облегчением выдохнул Гарри и вытер платком вспотевший лоб, – эта ваша Шляпа просто какой-то кошмар! – пожаловался он. – Заладила: Рейвенкло да Рейвенкло. Потом еще Гриффиндор предлагала. Видите ли, для Слизерина у меня нет ни хитрости, ни коварства.
– А ты? – заинтересованно подался вперед сидевший неподалеку старшекурсник, похожий на гориллу.
– А что я? – деланно пожал плечами Поттер. – Обещал научиться.
Слизеринцы одобрительно закивали и заулыбались.
Как только распределение закончилось, а директор изобразил что-то вроде: «Зиззи-зуззи-зук»*, на столах появилась разнообразная еда. Под строгим надзором Панси Гарри пришлось съесть гораздо больше, чем ему хотелось. Чувствуя себя раздутым шариком, он осоловело выслушал речь Дамблдора, закрыв ладонями уши, перетерпел дикую какофонию хорового пения гимна Хогвартса. Дальнейшее отложилось у него в памяти урывками: подземелья, гостиная Слизерина, старинного вида кровать под балдахином и, наконец, долгожданный сон.
На следующее утро Поттер проснулся как всегда рано. Он любил подольше поплескаться под душем, что было бы просто невозможно сделать в семье из четырех человек в доме с одной ванной комнатой, если не вставать раньше дяди и кузена – тетю опередить ему не удавалось. В душевой, стоя под струями воды, Гарри обдумывал все, что с ним произошло вчера. Во-первых, удачное распределение. Поттер не сомневался в житейской мудрости Дадли, ведь в школе Литтл-Уингинга им ни разу не пришлось стоять в очереди в столовой – кузен умудрялся всегда получать еду без малейших проблем. Во-вторых, дружелюбный настрой всех соучеников. Вот только про преподавателей того же сказать нельзя – декан Слизерина, судя по всему, возненавидел его с первого взгляда, да и странная боль в шраме во время пира вызывала подозрение. Но, самое главное, Гарри остался один, без надзора. Ну или почти без надзора, поморщился мальчик, вспомнив настырную Паркинсон. Тетя Петунья больше не будет нависать над ним статуей вселенской скорби и печали, когда племянник, по ее мнению, хочет совершить что-то опасное; дядя Вернон не будет поучать его, как должен вести себя член семьи Дурсль; Дадли не будет опекать его словно несмышленого младенца. Теперь Гарри мог делать все, что ему вздумается! Наследие Мародера пробудилось в нем, заставляя ярко заблестеть глаза, и мальчик начал лихорадочно выбирать себе захватывающее приключение, которое послужит достойной наградой за годы унылого и спокойного проживания у дяди и тёти. Наказаний же Гарри совсем не боялся: да и что с ним, собственно, могут сделать? Исключить из школы? Смешно! Дурсли примут его назад с распростертыми объятиями. Да и не станут его исключать: волшебникам зачем-то нужно, чтобы он здесь учился, иначе они бы не стали прилагать столько усилий и настойчиво заполучать его в Хогвартс. Пожаловаться на него тете и дяде? Три ха-ха! Гарри предвкушающе ухмыльнулся, представив, как Дурсли будут отчитывать ненормальных, посмевших оклеветать их золотого ребенка.
«Значит так, – Поттер напряженно хмурил лоб, припоминая речь Дамблдора, – Запретный лес или запретный коридор? Нет, не так! Сначала Запретный лес или запретный коридор?» Поскольку коридор был доступнее, Гарри остановил свой выбор на нем.
Помывшись, Поттер вернулся в комнату, которую делил с Малфоем. Разглядывая сонно ворочающегося в постели Драко, Гарри одевался, обдумывая, стоит ли посвящать однокурсника в свои замыслы. Так и не придя ни к какому выводу, он отложил эту проблему на потом.
Несмотря на то, что первокурсников весь день сопровождал староста, Гарри пока не удалось запомнить весь лабиринт коридоров замка. Но он не отчаивался, пообещав себе сразу после занятий пробежаться по ним еще раз – наверняка найдется несколько укромных местечек, пригодных для запланированных им шалостей.
На Трансфигурации и Чарах преподаватели рассказывали, почему так важно учить их предметы. Гарри слушал в полуха: старший брат Пирса говорил, что подобный бзик свойственен всем учителям. Каждый считает, что преподает самое важное – обидно же учить ненужному, верно? Так что приходилось терпеть. А вот отсутствие практики его расстроило. Хотя… Гарри время от времени вытаскивал свою палочку и внимательно рассматривал ее, пытаясь ощутить хоть что-нибудь.
***
Времяпровождение в магазине Оливандера было настоящей катастрофой: ни одна палочка не подошла. Лишь эта слегка потеплела, когда мальчик ее коснулся. Выслушав торжественную речь продавца о своем великом будущем, Гарри только недоверчиво хмыкнул. Уж очень Оливандер походил в ту минуту на телевизионного торгаша, жаждущего всучить дрянной товар, рассуждая о его ценности и крайней необходимости. Вот только эта палочка так же, как и супертерка, желанна, как вода в туфлях**. Кроме того, она на целых два с половиной дюйма короче, чем палочка того маньяка, который убил его родителей. «Эх, – думал Гарри, с сожалением вспоминая о крикетной бите Дадли, – стоило купить палку дюймов пятнадцать, а то и двадцать, тогда бы я мог сражаться по-настоящему, хотя бы ткнуть ею кому-нибудь в глаз». Еще больше недоверия к палочке вызвала информация, что внутри нее находится перо, принадлежащее фениксу директора. Поттер не доверял придурковатому старику, прикидывающемуся добреньким. Очень уж Дамблдор смахивал на престарелого педофила, заманивающего доверчивого ребенка вкусной конфеткой. Гарри не забыл страшный скандал, который разразился в их городке, когда местного священника арестовали за сексуальные домогательства к мальчикам из церковного хора. Этот священник несколько раз и Гарри предлагал сладости, но уроки тети Петуньи не пропали даром. Мальчик вежливо отказывался и старался держаться подальше от подозрительного взрослого.
***
Гербология и астрономия понравились Гарри. Хорошо видимые через телескоп созвездия ночного неба завораживали, а магические растения приводили в восторг необычными свойствами.
История магии оказалась жуткой ерундой. Нудный профессор-привидение вызывал лишь одно желание – заняться экзорцизмом, как это делали охотники за приведениями в одноименном мультфильме. К счастью, Гарри был обладателем самопишущего пера, которое подарил ему Драко, и время урока не прошло понапрасну: пока перо конспектировало лекцию, он читал дополнительную литературу по зельеварению. Этот предмет приводил его в восторг. Помимо несомненной полезности зелья нравились ему тем, что их надо было варить. И нарезать ингредиенты ему тоже очень хотелось. Он постоянно предлагал тете Петунье помочь на кухне, но та всегда отказывала, опасаясь, что племянник порежется или обожжется.
И вот долгожданный день настал. К классу зельеварения Гарри добрался первым и с предвкушением дожидался начала урока. Даже злой декан не мог испортить ему настроение. Поэтому когда Снейп издевательским тоном поименовал Поттера «нашей новой знаменитостью», Гарри лишь поднял руку и вежливо попросил так его не называть.
– Я не считаю себя знаменитостью, профессор, – сообщил мальчик. – Ни новой, ни, тем более, старой. Мне бы хотелось, чтобы вы обращались со мной так же, как и со всеми учениками. Ваше особое отношение мне ни к чему.
Пока зельевар отходил от подобного, с его точки зрения, хамства, а остальные юные маги с уважением поглядывали на храбреца, посмевшего возразить грозному профессору, Гарри спокойно смотрел Снейпу в глаза, ожидая ответа.
– Отработка, Поттер! За вашу наглость! – Рявкнул зельевар. – Сегодня в семь. Со мной.
Гарри философски пожал плечами, но не возразил, как того ожидал Снейп, чтобы добавить еще больше отработок нахальному мальчишке. Гарри считал и отработку, и отношение к нему декана крайне несправедливыми, но решил промолчать и поинтересоваться у тети, за что же Снейп так на него злится. Может, между их семьями существует что-то вроде родовой вражды? Как между Уизли и Малфоями (Драко уже успел просветить Гарри по поводу своего неприязненного отношения к рыжеволосому семейству)? Поттер обреченно вздохнул и приготовился внимательно слушать лекцию профессора.
Зелье от фурункулов получилось у Гарри идеально, несмотря на попытки Снейпа отвлечь его своими язвительными замечаниями. В отличие от остальных учеников, Поттер варил один, без пары, видимо, зельевар надеялся, что воспитанный магглами мальчик не справится самостоятельно. Но Гарри все успел, отнес профессору и даже слил остатки зелья в хозяйственно прихваченный с собой флакон. Когда мальчик вернулся на место (он сел впереди, чтобы случайно не пропустить что-нибудь важное из объяснений профессора), раздалось громкое зловещее шипение, и класс наполнился ядовито-зеленым дымом. Напуганный многочисленными примечаниями в учебнике о взрывоопасности зелий Гарри дернулся в сторону и налетел на стол. Его котел свалился с места и приземлился точно на ногу Снейпа, подходившего к гриффиндорцам, чтобы ликвидировать беспорядок, учиненный Лонгботтомом.
– Поттер! – процедил сквозь зубы зельевар. – Двадцать ба… две недели отработок за нападение на преподавателя!
– Простите, профессор, – пролепетал Гарри, которому было жутко неудобно, что из-за него декан испытал боль, – я не хотел.
Но Снейп, высокомерно проигнорировав извинения Поттера, уничтожил вылившееся на пол содержимое котла Невилла и велел Финнигану отвести того в больничное крыло.
Как только профессор отпустил класс, первой за двери выскочила гриффиндорка Лаванда Браун. Её буквально распирало желание поделиться произошедшим с любым, кто согласится ее слушать. К ужину по школе уже вовсю циркулировали слухи, которые по мере распространения обрастали все новыми и новыми подробностями. О том, что Поттер применил к зельевару темное (а, может статься, и непростительное заклятие!), шепталась половина школы. Юные волшебники были уверены, что Снейп скончался в страшных муках, наложив перед смертью на Мальчика-Который-Выжил неснимаемое родовое проклятие. Вторая половина важно, со знанием дела, рассуждала, что никакое родовое проклятие не повлияет на волшебника, пережившего Avada Kedavra Того-Кого-Нельзя-Называть. Авторитет Гарри взлетел до небес. И хотя появление Снейпа в Большом зале вызвало глубокое разочарование у всех факультетов, кроме Слизерина, на популярности Поттера это никак не отразилось. Тут же возникла новая версия, что зельевар воскрес с помощью темномагического ритуала и превратился в вампира, чтобы пить кровь из студентов отнюдь не фигурально.
Гарри страшно нервировали и странные взгляды, которые бросали на него почти все ученики Хогвартса, и шепотки за его спиной. Даже слизеринцы поглядывали на него с какой-то опаской.
– Ты… это… Поттер… – проворчал здоровенный старшекурсник Маркус Флинт, капитан квиддичной команды. – Ты там… поаккуратней будь… с нашим деканом. Он единственный, кто нас защищает.
Гарри удрученно кивнул. Он до сих пор чувствовал себя нехорошо из-за того, что Снейп пострадал по его вине.
– Я постараюсь, – пообещал мальчик.
После ужина Поттер отправился на отработку. В классе зельеварения его уже ожидала череда грязных котлов, которые нуждались в помывке. Забрав у Гарри палочку, Снейп сел за стол и начал проверять сочинения учеников с летним домашним заданием.
Мальчик натянул перчатки, намочил тряпку в моющем составе и провел ею по прижженному днищу. Никакого эффекта не последовало. Такой нагар можно было бы снять наждаком, но никак не тряпкой. Гарри воровато оглянулся на преподавателя: Снейп что-то увлеченно чиркал в очередном пергаменте. Мальчик снял перчатку и осторожно провел пальцем по краю котла, шепча формулу заклинания. Котел заблистал первозданной чистотой. Для вида потерев его тряпкой минут пять, Поттер перешел к следующему.
Еще летом Гарри обнаружил, что когда он работает с палочкой, чары, заклинания или трансфигурационные формулы у него либо совсем не получаются, либо выходят слишком слабыми. Но стоит ему прикоснуться к предмету, либо навести на него палец, как все прекрасно работает. Правда, после таких занятий Гарри чувствовал себя слабым и страшно голодным, но тетю только радовал возросший аппетит племянника. Конечно же, мальчик занимался в своей комнате, чтобы его родственники ничего не видели, ведь их пугало даже слово «волшебство». И лишь прибыв в школу, Гарри с удивлением узнал, что несовершеннолетним запрещено колдовать на каникулах и что за этим следит специальный отдел министерства. Почему ему удавалось спокойно применять заклинания, мальчик так и не понял, но обрадовался недосмотру чиновников.
Спустя час Гарри вежливо обратился к Снейпу:
– Я все закончил, я могу идти, профессор?
Декан Слизерина оторвался от пергамента, полностью исчирканного красным, вывел «Т» внизу свитка и посмотрел на шеренгу блестящих, будто новых котлов. Ему с трудом удалось скрыть изумление. Он приготовил для поганца самые грязные и подгоревшие котлы, не поддающиеся очистке вручную. Снейп взглянул на край стола. Палочка Поттера лежала там, куда профессор и положил ее. Поэтому очистить котлы с помощью чар наглый отпрыск Джеймса просто бы не смог. Зельевар подошел к котлам и проверил их. Не найдя к чему придраться, Снейп вернул Гарри его палочку и сухо приказал:
– Идите. В субботу и воскресенье отработки не проводятся. Поэтому жду вас в понедельник, в то же время.
Гарри кивнул и быстро выскочил за дверь, пока строгий преподаватель не передумал и не нашел ему еще какую-нибудь работу. Есть ему хотелось так, что сводило живот. Мальчик вспомнил о накупленных им в поезде и так и не осиленных, даже с помощью Крэбба и Гойла, волшебных сладостях. Он зашел в спальню, взял их из сундука и, прихватив с собой пергамент и самозаправляющееся перо, вернулся в гостиную Слизерина. До отбоя еще оставалось время, поэтому, пристроившись в уголке за столиком, Поттер начал писать письмо тете, прерываясь лишь на то, чтобы откусить очередной кусочек котлокекса. Гарри обещал родственникам еженедельно присылать с совой отчет о своей школьной жизни. Петунья согласилась терпеть гадких птиц, лишь бы знать, как дела у ее сладенького масипунчика.
***
В понедельник у ворот Хогвартса резко затормозил «Ночной рыцарь». Оттуда буквально вывалилась позеленевшая Петунья. Проклиная про себя ненормальных водителей-волшебников и их уродские средства передвижения, миссис Дурсль отдышалась, уняла дрожь в ногах и решительно направилась к замку. В одной руке она сжимала пергамент с письмом племянника, в другой – большой пакет. Зайдя в огромный холл замка, в котором, наверное, поместился бы весь ее дом, женщина перекинула пакет в ту же руку, где и пергамент, поймала освободившейся рукой пробегавшего мимо мальчишку и строго потребовала отвести ее к Снейпу. Ребенок как-то странно сжался, но покорно кивнул и повел ее вниз, в подземелья. Указав на дверь кабинета зельеварения, ученик ловко выдернул рукав мантии из пальцев Петуньи и унесся прочь. Миссис Дурсль толкнула дверь и вошла. Снейп, читавший лекцию, прервался, а весь класс с любопытством уставился на незнакомку.
– Мистер Снейп, мне нужно срочно обсудить с вами кое-какие проблемы, – безапелляционно заявила она.
– У меня урок, – раздраженно откликнулся декан Слизерина. – Вам придется подождать до его окончания.
– А мне нужно вернуться домой, чтобы успеть приготовить ужин Вернону, – не менее сердито парировала Петунья. – Мы будем разговаривать здесь, или пройдем куда-нибудь? – она кинула многозначительный взгляд на учеников.
– Хорошо, – сдался Снейп. Он не сомневался, что беспардонная маггла не постесняется устроить скандал при всех. Зельевар провел миссис Дурсль в кладовку с ингредиентами, попутно наложив на это помещение заклятие тишины.
Третьекурсники Рейвенкло и Хаффлпаффа с восторгом смотрели вслед бесстрашной даме, посмевшей перечить Ужасу подземелий и, вот чудеса, настоявшей на своем!
Спустя десять минут дверь кладовой отворилась, и на пороге возник разъяренный Снейп.
– Вон! – прорычал он, указывая на дверь класса.
Петунья, гордо вздернув подбородок и высоко подняв голову, отчего ее шея казалась еще длиннее, делая ее похожей на жирафу, неторопливо прошествовала к выходу. Перед тем как покинуть кабинет, она остановилась и выпустила парфянскую стрелу:
– Не думай, что тебе сойдет с рук такое отношение к мальчику! Он не сирота – у него есть я! И если Лили предпочла тебе другого, это не повод издеваться над ее малышом! Да она сама разорвала бы тебя голыми руками, если была жива! – И, громко хлопнув напоследок дверью, Петунья оставила класс.
Очутившись в коридоре, миссис Дурсль осознала, что не имеет никакого представления, куда ей идти. В эту минуту сквозь стену просочилось отвратительное привидение: с пустыми глазницами, жутким лицом, в одеждах, запятнанных серебристой кровью.*** Чувствуя, как у нее слабнут колени, женщина начала медленно сползать на пол. «И это показывают детям? А эти ненормальные вообще-то слышали о категории NC17?»,**** пораженно подумала она.
– Так, так, – глухим голосом произнесло привидение, – и что маггла забыла в подземельях Слизерина?
– Ищу п-племянника, – испуганно ответила Петунья.
– О, ты меня видишь и слышишь, – довольно констатировал призрак. – Значит, ты не маггла, а сквиб. Твой племянник в Слизерине, судя по всему? Как его зовут?
Петунья встала, машинально отряхнув платье, и гордо отчеканила:
– Гарольд Поттер.
– А-а-а, маленький пройдоха, – призрак коварно улыбнулся. – Он на занятиях. Если не ошибаюсь, у первокурсников сейчас Трансфигурация. Кстати, я не представился, Кровавый Барон, привидение Слизерина.
– Очень приятно, – безотчетно проговорила миссис Дурсль, но тут же опомнилась и возмутилась: – Почему это пройдоха? Он прекрасный малыш – воспитанный, честный, умный…
– Да, да, – насмешливо перебил ее призрак. – В Слизерин именно такие и попадают. Только ваш прекрасный малыш уже облазил все подземелья и приступил к исследованию верхних этажей. Боюсь, до того как он проникнет в Запретный коридор, осталось совсем немного времени.
– Ну, он всегда был любознательным, – невольно смутилась Петунья и напористо продолжила: – А что, ходить по вашему замку запрещено? И что за коридор?
– О-о-о, – зловеще протянул Кровавый Барон, – это о-о-очень опасное место!
– Опасное место?! – вылупилась на него женщина. – В школе?! С детьми?! Кажется, мне придется здесь задержаться, а потом побеседовать с директором!
***
Запыхавшийся от крутого подъема Дамблдор нашел Петунью на Астрономической башне. Она заглядывала вниз, опасно перегнувшись за ограждение.
Миссис Дурсль заставила призрака провести ее по всей школе. Она начала инспекцию с гостиной Слизерина и спальни племянника, а закончила на башне, где ее и увидел директор. Портреты доложили ему о бродящей по замку женщине в маггловской одежде.
– Петунья, девочка моя, – умильно улыбнулся Дамблдор, – что ты здесь делаешь? Что случилось?
– Почему здесь нет никаких решеток? – вместо ответа требовательно спросила миссис Дурсль. – А если кто-нибудь упадет?
– Там стоят ограждающие чары, – объяснил директор, – которые подхватят ученика, если тот свалится.
Петунья отошла в сторону и приглашающе махнула рукой:
– Прыгайте. Только не вздумайте достать эту вашу палку. Я хочу быть уверена, что защита действительно существует и что вы не приземлились благополучно из-за ваших уродских штучек.
– Но… но… – изумился Дамблдор, лихорадочно соображая, как ему отказаться от сомнительной чести прыгать с Астрономической башни.
– Понятно, – кивнула миссис Дурсль. – И здесь обман. А теперь, дорогой директор, – язвительно продолжила она, – мне необходимо обсудить кое-какие вопросы с вами, вашим заместителем и, – Петунья состроила презрительную гримасу, – с мистером Снейпом.
***
– Итак, – Петунья высокомерно оглядела волшебников, собравшихся в кабинете Дамблдора, и повторила слова детектива из своего любимого сериала: – В ходе осмотра школы мною были обнаружены следующие факты: во-первых, в подземельях, где проживает мой ребенок, холодно и сыро. Подземелья – не место для обитания детей! Они не крысы! В углу гостиной на потолке, – она брезгливо поморщилась, – плесень! Это нарушение всех санитарно-гигиенических норм! Как давно вашу школу проверял санитарный инспектор?
– Кхм, – директор беспомощно развел руками, – боюсь, у нас нет никаких санитарных инспекторов.
– Ясно. Во-вторых, – Петунья сверилась со своими заметками на пергаменте: – Лестницы двигаются! И не имеют никакого нормального ограждения, так же, как и Астрономическая башня! Кроме того, на лестнице я провалилась! В какую-то исчезающую ступеньку! Вы хотите убить кого-то из детей?
– Пока еще никто не умер, – вмешался недовольный Снейп.
– Это пока, – миссис Дурсль бросила на него испепеляющий взгляд. – В-третьих, я желаю познакомиться с председателем клуба родителей, чтобы обсудить условия, в которых живут наши дети.
– У нас нет никакого клуба родителей. Только совет попечителей, – объяснил директор. – Но дети попечителей учатся в школе. Драко Малфой, например. Он – сосед Гарри по спальне.
– Да? – удивилась Петунья. – И попечителей все устраивает?
– Нет, – Снейп, с видом «я же вам говорил!», победоносно посмотрел на Дамблдора. – И я, и лорд Малфой неоднократно поднимали вопрос о необходимости капитального ремонта подземелий, но директор против «привилегий» для учащихся Слизерина.
Зельевар был готов расцеловать настырную магглу, если благодаря ей подземелья наконец отремонтируют. Хотя нет, расцеловать – это чересчур. Но он бы простил Петунье наглое требование «перестать третировать ее племянника».
После встречи с миссис Дурсль Северус сорвал раздражение на учениках, доведя двух хаффлпаффцев и одного рейвенкловца до слез, но не успокоился. Будучи умным человеком, Снейп не мог не признать правоту Петуньи. Он действительно ненавидел щенка Джеймса Поттера. Перед мысленным взором декана вдруг возникли ярко-зеленые, такие же, как у Гарри, глаза Лили, наполненные гневом, болью и сдерживаемыми слезами. Северус вспомнил тот момент, когда потерял дружбу своей единственной подруги, назвав ее грязнокровкой. Внезапно собственные оправдания не показались зельевару убедительными. И что Гарри «вылитый папаша», и что если Темный Лорд вернется, он должен быть уверен в преданности Снейпа, поэтому он не может относиться к мальчишке хорошо…
– И последнее, – прервала раздумья зельевара миссис Дурсль, – на третьем этаже находится какое-то опасное место. Что недопустимо для школы, полной любознательных детей! Если вы не можете ликвидировать эту опасность собственными силами, вызовите полицейских!
– Авроров, – любезно поправила ее МакГонагалл. Как и все деканы, она была против хранения философского камня в школе, но директор не хотел слушать никаких доводов.
– Авроров, Супермена, Чипа и Дейла, кого угодно! – раздраженно провозгласила Петунья. – Но если вы не исправите все то, о чем я говорила, то после Рождества я заберу своего малыша из вашей мерзкой школы! Мне обещали, что Гарольд будет находиться в полной безопасности, – она гневно взглянула на Дамблдора, – но вы снова солгали мне, директор! – И, не дожидаясь оправданий Дамблдора, женщина покинула кабинет.
* – заклинание, которое произнесла Дороти (книга «Удивительный Волшебник из Страны Оз» Лаймена Фрэнка Баума в переводе С. Белова).
** – as welcome as water in one's shoes – Желанный, как вода в туфлях (англ. эквивалент русской пословицы: Нужен, как собаке пятая нога).
*** – цитата из ГП и ФК в переводе М.Спивак.
**** – NC17 (no child) – запрещает просмотр фильма для тех, кому нет 17 лет. Очень жестокие или сексуально откровенные фильмы.
Хогвартс произвел на Гарри сильное впечатление. Его всегда увлекали исторические здания, а различного рода замки он просто обожал. Фотография же замка Боудиэм была заставкой на его компьютере. И увидеть – да что там увидеть! – возможность жить в таком замке наполнила его душу щенячьим восторгом. Привидения были расценены как вполне уместные и необходимые приложения к древнему строению, а потолок Большого зала заинтересовал занятной оптической иллюзией и заставил минут пять размышлять, какую систему зеркал устроили создатели этого замка, чтобы добиться подобного эффекта. Потом Гарри вспомнил, что сам читал в «Истории Хогвартса» о чарах, наложенных Основателями на потолок.
Неприятности для Поттера начались, когда он водрузил на голову сомнительный головной убор, про себя подумав, что тетя Петунья запретила бы ему даже в руки взять такую ветошь, а уж о пребывании этого предмета на голове и речи не могло бы быть!
Сначала дискуссия со Шляпой шла вполне мирным путём, но постепенно перешла на повышенные тона, а затем превратилась в безобразный скандал, когда спустя пятнадцать минут Шляпа не выдержала и громко, на весь зал завопила:
– Да кто такой Дадли, Мордред его побери?! И вообще: как я сказала, так и будет!
После чего Гарри соскочил со стула, сорвал шляпу с головы, швырнул ее на сиденье, топнул ногой и проорал:
– Ах так! Да я… да я тебя! Да я тебе! – И по залу пронесся взрыв случайного волшебства, от которого Шляпу подкинуло в воздух, закрутило, и после нескольких весьма рискованных кульбитов она приземлилась на голову профессора зельеварения.
– Хорошо, хорошо, – испуганно проскрипела Шляпа. – Не нужно так волноваться. – И, откашлявшись, выкрикнула: – Слизерин!
– Простите, уважаемая Шляпа, – расстроено извинился Дамблдор и с легкой угрозой в голосе продолжил: – Кого это вы сейчас распределили? И куда?
– Поттера этого вашего. Бешеного, – недовольно проворчала Шляпа, все еще не отошедшая от захватывающего полета. – В Слизерин. Тот, который подо мной, уже давно там.
Опомнившись, Снейп стянул с головы древний раритет и отшвырнул его в сторону, словно ядовитого паука. Попутно зельевар буквально прошил ненавидящим взглядом паршивца, устроившего сцену на распределении.
«Весь в папашу, – констатировал он про себя. – Такой же наглый и избалованный. Не знает, что такое дисциплина и слово «нет». Но раз уж он добился распределения на мой факультет, ему очень быстро придется усвоить, что капризы ни к чему не приведут, и только добавят лишних неприятностей».
Тем временем Дамблдор все же пытался оспорить результаты распределения Поттера в Слизерин.
– Но, насколько я понял, Гарри следовало отправиться на другой факультет? Вы не можете идти на поводу у желания учеников, – внушал директор Шляпе, которая очутилась на самом краю преподавательского стола. – Вы обязаны распределять их согласно достоинствам и чертам характера. Иначе все захотят влиять на ваше решение.
– Все не зашвыривают меня боггарт знает куда, – упрямилась Шляпа. – Я больше не хочу летать, как бабочка, по всему залу. Это чревато для моего душевного и физического здоровья! Я уже не молода, знаете ли! Такие потрясения крайне негативно влияют на мою нервную систему! Да и место приземления мне отнюдь не понравилось. Профессор Снейп, когда вы последний раз мыли голову?
– У тебя нет нервной системы, старая ты кошелка! – пробурчал себе под нос Снейп, но Шляпа его услышала.
– Да как вы смеете! – рассердилась она. – Никогда, с того момента как Основатели поручили мне столь важную миссию, я не подвергалась столь оскорбительным вещам! Меня швыряют, меня обзывают! Подвергают сомнению мои слова и мое решение! Очень хорошо, что я распределила Поттера на ваш факультет, профессор, – обращаясь к Снейпу, Шляпа издевательски протянула последнее слово, показывая, что тот явно не достоин подобного звания. – Вы, два нахала, стоите друг друга. Надеюсь, вы как следует попортите друг другу нервы. Мы продолжаем? – деловито уточнила она. – Или распределение можно считать завершенным?
Отдельные тихие смешки, сопровождающие это происшествие, уже перешли в громовой хохот. Такого ученики еще не видели: растерянный Дамблдор впервые не напоминал всем довольного идиота, а выглядел так, будто кто-то украл весь его запас лимонных долек; изумленные преподаватели; испуганная Шляпа, на которую юные волшебники часто имели зуб из-за своего распределения. Но венцом всего стало унижение нелюбимого большинством учащихся Хогвартса профессора. Даже слизеринцы не смогли удержаться от смеха, видя неловкое положение, в какое попал их строгий декан.
Поэтому Гарри не удалось, как он рассчитывал, под шумок смыться к своему столу. Пока он подходил к слизеринцам, ему рукоплескали все факультеты и отовсюду неслись одобрительные выкрики. Поттер широко улыбнулся, помахал рукой, надеясь, что это заставит их хоть немного успокоиться, и тяжело плюхнулся на скамейку рядом с Малфоем.
– Фу-ух, – с облегчением выдохнул Гарри и вытер платком вспотевший лоб, – эта ваша Шляпа просто какой-то кошмар! – пожаловался он. – Заладила: Рейвенкло да Рейвенкло. Потом еще Гриффиндор предлагала. Видите ли, для Слизерина у меня нет ни хитрости, ни коварства.
– А ты? – заинтересованно подался вперед сидевший неподалеку старшекурсник, похожий на гориллу.
– А что я? – деланно пожал плечами Поттер. – Обещал научиться.
Слизеринцы одобрительно закивали и заулыбались.
Как только распределение закончилось, а директор изобразил что-то вроде: «Зиззи-зуззи-зук»*, на столах появилась разнообразная еда. Под строгим надзором Панси Гарри пришлось съесть гораздо больше, чем ему хотелось. Чувствуя себя раздутым шариком, он осоловело выслушал речь Дамблдора, закрыв ладонями уши, перетерпел дикую какофонию хорового пения гимна Хогвартса. Дальнейшее отложилось у него в памяти урывками: подземелья, гостиная Слизерина, старинного вида кровать под балдахином и, наконец, долгожданный сон.
На следующее утро Поттер проснулся как всегда рано. Он любил подольше поплескаться под душем, что было бы просто невозможно сделать в семье из четырех человек в доме с одной ванной комнатой, если не вставать раньше дяди и кузена – тетю опередить ему не удавалось. В душевой, стоя под струями воды, Гарри обдумывал все, что с ним произошло вчера. Во-первых, удачное распределение. Поттер не сомневался в житейской мудрости Дадли, ведь в школе Литтл-Уингинга им ни разу не пришлось стоять в очереди в столовой – кузен умудрялся всегда получать еду без малейших проблем. Во-вторых, дружелюбный настрой всех соучеников. Вот только про преподавателей того же сказать нельзя – декан Слизерина, судя по всему, возненавидел его с первого взгляда, да и странная боль в шраме во время пира вызывала подозрение. Но, самое главное, Гарри остался один, без надзора. Ну или почти без надзора, поморщился мальчик, вспомнив настырную Паркинсон. Тетя Петунья больше не будет нависать над ним статуей вселенской скорби и печали, когда племянник, по ее мнению, хочет совершить что-то опасное; дядя Вернон не будет поучать его, как должен вести себя член семьи Дурсль; Дадли не будет опекать его словно несмышленого младенца. Теперь Гарри мог делать все, что ему вздумается! Наследие Мародера пробудилось в нем, заставляя ярко заблестеть глаза, и мальчик начал лихорадочно выбирать себе захватывающее приключение, которое послужит достойной наградой за годы унылого и спокойного проживания у дяди и тёти. Наказаний же Гарри совсем не боялся: да и что с ним, собственно, могут сделать? Исключить из школы? Смешно! Дурсли примут его назад с распростертыми объятиями. Да и не станут его исключать: волшебникам зачем-то нужно, чтобы он здесь учился, иначе они бы не стали прилагать столько усилий и настойчиво заполучать его в Хогвартс. Пожаловаться на него тете и дяде? Три ха-ха! Гарри предвкушающе ухмыльнулся, представив, как Дурсли будут отчитывать ненормальных, посмевших оклеветать их золотого ребенка.
«Значит так, – Поттер напряженно хмурил лоб, припоминая речь Дамблдора, – Запретный лес или запретный коридор? Нет, не так! Сначала Запретный лес или запретный коридор?» Поскольку коридор был доступнее, Гарри остановил свой выбор на нем.
Помывшись, Поттер вернулся в комнату, которую делил с Малфоем. Разглядывая сонно ворочающегося в постели Драко, Гарри одевался, обдумывая, стоит ли посвящать однокурсника в свои замыслы. Так и не придя ни к какому выводу, он отложил эту проблему на потом.
Несмотря на то, что первокурсников весь день сопровождал староста, Гарри пока не удалось запомнить весь лабиринт коридоров замка. Но он не отчаивался, пообещав себе сразу после занятий пробежаться по ним еще раз – наверняка найдется несколько укромных местечек, пригодных для запланированных им шалостей.
На Трансфигурации и Чарах преподаватели рассказывали, почему так важно учить их предметы. Гарри слушал в полуха: старший брат Пирса говорил, что подобный бзик свойственен всем учителям. Каждый считает, что преподает самое важное – обидно же учить ненужному, верно? Так что приходилось терпеть. А вот отсутствие практики его расстроило. Хотя… Гарри время от времени вытаскивал свою палочку и внимательно рассматривал ее, пытаясь ощутить хоть что-нибудь.
***
Времяпровождение в магазине Оливандера было настоящей катастрофой: ни одна палочка не подошла. Лишь эта слегка потеплела, когда мальчик ее коснулся. Выслушав торжественную речь продавца о своем великом будущем, Гарри только недоверчиво хмыкнул. Уж очень Оливандер походил в ту минуту на телевизионного торгаша, жаждущего всучить дрянной товар, рассуждая о его ценности и крайней необходимости. Вот только эта палочка так же, как и супертерка, желанна, как вода в туфлях**. Кроме того, она на целых два с половиной дюйма короче, чем палочка того маньяка, который убил его родителей. «Эх, – думал Гарри, с сожалением вспоминая о крикетной бите Дадли, – стоило купить палку дюймов пятнадцать, а то и двадцать, тогда бы я мог сражаться по-настоящему, хотя бы ткнуть ею кому-нибудь в глаз». Еще больше недоверия к палочке вызвала информация, что внутри нее находится перо, принадлежащее фениксу директора. Поттер не доверял придурковатому старику, прикидывающемуся добреньким. Очень уж Дамблдор смахивал на престарелого педофила, заманивающего доверчивого ребенка вкусной конфеткой. Гарри не забыл страшный скандал, который разразился в их городке, когда местного священника арестовали за сексуальные домогательства к мальчикам из церковного хора. Этот священник несколько раз и Гарри предлагал сладости, но уроки тети Петуньи не пропали даром. Мальчик вежливо отказывался и старался держаться подальше от подозрительного взрослого.
***
Гербология и астрономия понравились Гарри. Хорошо видимые через телескоп созвездия ночного неба завораживали, а магические растения приводили в восторг необычными свойствами.
История магии оказалась жуткой ерундой. Нудный профессор-привидение вызывал лишь одно желание – заняться экзорцизмом, как это делали охотники за приведениями в одноименном мультфильме. К счастью, Гарри был обладателем самопишущего пера, которое подарил ему Драко, и время урока не прошло понапрасну: пока перо конспектировало лекцию, он читал дополнительную литературу по зельеварению. Этот предмет приводил его в восторг. Помимо несомненной полезности зелья нравились ему тем, что их надо было варить. И нарезать ингредиенты ему тоже очень хотелось. Он постоянно предлагал тете Петунье помочь на кухне, но та всегда отказывала, опасаясь, что племянник порежется или обожжется.
И вот долгожданный день настал. К классу зельеварения Гарри добрался первым и с предвкушением дожидался начала урока. Даже злой декан не мог испортить ему настроение. Поэтому когда Снейп издевательским тоном поименовал Поттера «нашей новой знаменитостью», Гарри лишь поднял руку и вежливо попросил так его не называть.
– Я не считаю себя знаменитостью, профессор, – сообщил мальчик. – Ни новой, ни, тем более, старой. Мне бы хотелось, чтобы вы обращались со мной так же, как и со всеми учениками. Ваше особое отношение мне ни к чему.
Пока зельевар отходил от подобного, с его точки зрения, хамства, а остальные юные маги с уважением поглядывали на храбреца, посмевшего возразить грозному профессору, Гарри спокойно смотрел Снейпу в глаза, ожидая ответа.
– Отработка, Поттер! За вашу наглость! – Рявкнул зельевар. – Сегодня в семь. Со мной.
Гарри философски пожал плечами, но не возразил, как того ожидал Снейп, чтобы добавить еще больше отработок нахальному мальчишке. Гарри считал и отработку, и отношение к нему декана крайне несправедливыми, но решил промолчать и поинтересоваться у тети, за что же Снейп так на него злится. Может, между их семьями существует что-то вроде родовой вражды? Как между Уизли и Малфоями (Драко уже успел просветить Гарри по поводу своего неприязненного отношения к рыжеволосому семейству)? Поттер обреченно вздохнул и приготовился внимательно слушать лекцию профессора.
Зелье от фурункулов получилось у Гарри идеально, несмотря на попытки Снейпа отвлечь его своими язвительными замечаниями. В отличие от остальных учеников, Поттер варил один, без пары, видимо, зельевар надеялся, что воспитанный магглами мальчик не справится самостоятельно. Но Гарри все успел, отнес профессору и даже слил остатки зелья в хозяйственно прихваченный с собой флакон. Когда мальчик вернулся на место (он сел впереди, чтобы случайно не пропустить что-нибудь важное из объяснений профессора), раздалось громкое зловещее шипение, и класс наполнился ядовито-зеленым дымом. Напуганный многочисленными примечаниями в учебнике о взрывоопасности зелий Гарри дернулся в сторону и налетел на стол. Его котел свалился с места и приземлился точно на ногу Снейпа, подходившего к гриффиндорцам, чтобы ликвидировать беспорядок, учиненный Лонгботтомом.
– Поттер! – процедил сквозь зубы зельевар. – Двадцать ба… две недели отработок за нападение на преподавателя!
– Простите, профессор, – пролепетал Гарри, которому было жутко неудобно, что из-за него декан испытал боль, – я не хотел.
Но Снейп, высокомерно проигнорировав извинения Поттера, уничтожил вылившееся на пол содержимое котла Невилла и велел Финнигану отвести того в больничное крыло.
Как только профессор отпустил класс, первой за двери выскочила гриффиндорка Лаванда Браун. Её буквально распирало желание поделиться произошедшим с любым, кто согласится ее слушать. К ужину по школе уже вовсю циркулировали слухи, которые по мере распространения обрастали все новыми и новыми подробностями. О том, что Поттер применил к зельевару темное (а, может статься, и непростительное заклятие!), шепталась половина школы. Юные волшебники были уверены, что Снейп скончался в страшных муках, наложив перед смертью на Мальчика-Который-Выжил неснимаемое родовое проклятие. Вторая половина важно, со знанием дела, рассуждала, что никакое родовое проклятие не повлияет на волшебника, пережившего Avada Kedavra Того-Кого-Нельзя-Называть. Авторитет Гарри взлетел до небес. И хотя появление Снейпа в Большом зале вызвало глубокое разочарование у всех факультетов, кроме Слизерина, на популярности Поттера это никак не отразилось. Тут же возникла новая версия, что зельевар воскрес с помощью темномагического ритуала и превратился в вампира, чтобы пить кровь из студентов отнюдь не фигурально.
Гарри страшно нервировали и странные взгляды, которые бросали на него почти все ученики Хогвартса, и шепотки за его спиной. Даже слизеринцы поглядывали на него с какой-то опаской.
– Ты… это… Поттер… – проворчал здоровенный старшекурсник Маркус Флинт, капитан квиддичной команды. – Ты там… поаккуратней будь… с нашим деканом. Он единственный, кто нас защищает.
Гарри удрученно кивнул. Он до сих пор чувствовал себя нехорошо из-за того, что Снейп пострадал по его вине.
– Я постараюсь, – пообещал мальчик.
После ужина Поттер отправился на отработку. В классе зельеварения его уже ожидала череда грязных котлов, которые нуждались в помывке. Забрав у Гарри палочку, Снейп сел за стол и начал проверять сочинения учеников с летним домашним заданием.
Мальчик натянул перчатки, намочил тряпку в моющем составе и провел ею по прижженному днищу. Никакого эффекта не последовало. Такой нагар можно было бы снять наждаком, но никак не тряпкой. Гарри воровато оглянулся на преподавателя: Снейп что-то увлеченно чиркал в очередном пергаменте. Мальчик снял перчатку и осторожно провел пальцем по краю котла, шепча формулу заклинания. Котел заблистал первозданной чистотой. Для вида потерев его тряпкой минут пять, Поттер перешел к следующему.
Еще летом Гарри обнаружил, что когда он работает с палочкой, чары, заклинания или трансфигурационные формулы у него либо совсем не получаются, либо выходят слишком слабыми. Но стоит ему прикоснуться к предмету, либо навести на него палец, как все прекрасно работает. Правда, после таких занятий Гарри чувствовал себя слабым и страшно голодным, но тетю только радовал возросший аппетит племянника. Конечно же, мальчик занимался в своей комнате, чтобы его родственники ничего не видели, ведь их пугало даже слово «волшебство». И лишь прибыв в школу, Гарри с удивлением узнал, что несовершеннолетним запрещено колдовать на каникулах и что за этим следит специальный отдел министерства. Почему ему удавалось спокойно применять заклинания, мальчик так и не понял, но обрадовался недосмотру чиновников.
Спустя час Гарри вежливо обратился к Снейпу:
– Я все закончил, я могу идти, профессор?
Декан Слизерина оторвался от пергамента, полностью исчирканного красным, вывел «Т» внизу свитка и посмотрел на шеренгу блестящих, будто новых котлов. Ему с трудом удалось скрыть изумление. Он приготовил для поганца самые грязные и подгоревшие котлы, не поддающиеся очистке вручную. Снейп взглянул на край стола. Палочка Поттера лежала там, куда профессор и положил ее. Поэтому очистить котлы с помощью чар наглый отпрыск Джеймса просто бы не смог. Зельевар подошел к котлам и проверил их. Не найдя к чему придраться, Снейп вернул Гарри его палочку и сухо приказал:
– Идите. В субботу и воскресенье отработки не проводятся. Поэтому жду вас в понедельник, в то же время.
Гарри кивнул и быстро выскочил за дверь, пока строгий преподаватель не передумал и не нашел ему еще какую-нибудь работу. Есть ему хотелось так, что сводило живот. Мальчик вспомнил о накупленных им в поезде и так и не осиленных, даже с помощью Крэбба и Гойла, волшебных сладостях. Он зашел в спальню, взял их из сундука и, прихватив с собой пергамент и самозаправляющееся перо, вернулся в гостиную Слизерина. До отбоя еще оставалось время, поэтому, пристроившись в уголке за столиком, Поттер начал писать письмо тете, прерываясь лишь на то, чтобы откусить очередной кусочек котлокекса. Гарри обещал родственникам еженедельно присылать с совой отчет о своей школьной жизни. Петунья согласилась терпеть гадких птиц, лишь бы знать, как дела у ее сладенького масипунчика.
***
В понедельник у ворот Хогвартса резко затормозил «Ночной рыцарь». Оттуда буквально вывалилась позеленевшая Петунья. Проклиная про себя ненормальных водителей-волшебников и их уродские средства передвижения, миссис Дурсль отдышалась, уняла дрожь в ногах и решительно направилась к замку. В одной руке она сжимала пергамент с письмом племянника, в другой – большой пакет. Зайдя в огромный холл замка, в котором, наверное, поместился бы весь ее дом, женщина перекинула пакет в ту же руку, где и пергамент, поймала освободившейся рукой пробегавшего мимо мальчишку и строго потребовала отвести ее к Снейпу. Ребенок как-то странно сжался, но покорно кивнул и повел ее вниз, в подземелья. Указав на дверь кабинета зельеварения, ученик ловко выдернул рукав мантии из пальцев Петуньи и унесся прочь. Миссис Дурсль толкнула дверь и вошла. Снейп, читавший лекцию, прервался, а весь класс с любопытством уставился на незнакомку.
– Мистер Снейп, мне нужно срочно обсудить с вами кое-какие проблемы, – безапелляционно заявила она.
– У меня урок, – раздраженно откликнулся декан Слизерина. – Вам придется подождать до его окончания.
– А мне нужно вернуться домой, чтобы успеть приготовить ужин Вернону, – не менее сердито парировала Петунья. – Мы будем разговаривать здесь, или пройдем куда-нибудь? – она кинула многозначительный взгляд на учеников.
– Хорошо, – сдался Снейп. Он не сомневался, что беспардонная маггла не постесняется устроить скандал при всех. Зельевар провел миссис Дурсль в кладовку с ингредиентами, попутно наложив на это помещение заклятие тишины.
Третьекурсники Рейвенкло и Хаффлпаффа с восторгом смотрели вслед бесстрашной даме, посмевшей перечить Ужасу подземелий и, вот чудеса, настоявшей на своем!
Спустя десять минут дверь кладовой отворилась, и на пороге возник разъяренный Снейп.
– Вон! – прорычал он, указывая на дверь класса.
Петунья, гордо вздернув подбородок и высоко подняв голову, отчего ее шея казалась еще длиннее, делая ее похожей на жирафу, неторопливо прошествовала к выходу. Перед тем как покинуть кабинет, она остановилась и выпустила парфянскую стрелу:
– Не думай, что тебе сойдет с рук такое отношение к мальчику! Он не сирота – у него есть я! И если Лили предпочла тебе другого, это не повод издеваться над ее малышом! Да она сама разорвала бы тебя голыми руками, если была жива! – И, громко хлопнув напоследок дверью, Петунья оставила класс.
Очутившись в коридоре, миссис Дурсль осознала, что не имеет никакого представления, куда ей идти. В эту минуту сквозь стену просочилось отвратительное привидение: с пустыми глазницами, жутким лицом, в одеждах, запятнанных серебристой кровью.*** Чувствуя, как у нее слабнут колени, женщина начала медленно сползать на пол. «И это показывают детям? А эти ненормальные вообще-то слышали о категории NC17?»,**** пораженно подумала она.
– Так, так, – глухим голосом произнесло привидение, – и что маггла забыла в подземельях Слизерина?
– Ищу п-племянника, – испуганно ответила Петунья.
– О, ты меня видишь и слышишь, – довольно констатировал призрак. – Значит, ты не маггла, а сквиб. Твой племянник в Слизерине, судя по всему? Как его зовут?
Петунья встала, машинально отряхнув платье, и гордо отчеканила:
– Гарольд Поттер.
– А-а-а, маленький пройдоха, – призрак коварно улыбнулся. – Он на занятиях. Если не ошибаюсь, у первокурсников сейчас Трансфигурация. Кстати, я не представился, Кровавый Барон, привидение Слизерина.
– Очень приятно, – безотчетно проговорила миссис Дурсль, но тут же опомнилась и возмутилась: – Почему это пройдоха? Он прекрасный малыш – воспитанный, честный, умный…
– Да, да, – насмешливо перебил ее призрак. – В Слизерин именно такие и попадают. Только ваш прекрасный малыш уже облазил все подземелья и приступил к исследованию верхних этажей. Боюсь, до того как он проникнет в Запретный коридор, осталось совсем немного времени.
– Ну, он всегда был любознательным, – невольно смутилась Петунья и напористо продолжила: – А что, ходить по вашему замку запрещено? И что за коридор?
– О-о-о, – зловеще протянул Кровавый Барон, – это о-о-очень опасное место!
– Опасное место?! – вылупилась на него женщина. – В школе?! С детьми?! Кажется, мне придется здесь задержаться, а потом побеседовать с директором!
***
Запыхавшийся от крутого подъема Дамблдор нашел Петунью на Астрономической башне. Она заглядывала вниз, опасно перегнувшись за ограждение.
Миссис Дурсль заставила призрака провести ее по всей школе. Она начала инспекцию с гостиной Слизерина и спальни племянника, а закончила на башне, где ее и увидел директор. Портреты доложили ему о бродящей по замку женщине в маггловской одежде.
– Петунья, девочка моя, – умильно улыбнулся Дамблдор, – что ты здесь делаешь? Что случилось?
– Почему здесь нет никаких решеток? – вместо ответа требовательно спросила миссис Дурсль. – А если кто-нибудь упадет?
– Там стоят ограждающие чары, – объяснил директор, – которые подхватят ученика, если тот свалится.
Петунья отошла в сторону и приглашающе махнула рукой:
– Прыгайте. Только не вздумайте достать эту вашу палку. Я хочу быть уверена, что защита действительно существует и что вы не приземлились благополучно из-за ваших уродских штучек.
– Но… но… – изумился Дамблдор, лихорадочно соображая, как ему отказаться от сомнительной чести прыгать с Астрономической башни.
– Понятно, – кивнула миссис Дурсль. – И здесь обман. А теперь, дорогой директор, – язвительно продолжила она, – мне необходимо обсудить кое-какие вопросы с вами, вашим заместителем и, – Петунья состроила презрительную гримасу, – с мистером Снейпом.
***
– Итак, – Петунья высокомерно оглядела волшебников, собравшихся в кабинете Дамблдора, и повторила слова детектива из своего любимого сериала: – В ходе осмотра школы мною были обнаружены следующие факты: во-первых, в подземельях, где проживает мой ребенок, холодно и сыро. Подземелья – не место для обитания детей! Они не крысы! В углу гостиной на потолке, – она брезгливо поморщилась, – плесень! Это нарушение всех санитарно-гигиенических норм! Как давно вашу школу проверял санитарный инспектор?
– Кхм, – директор беспомощно развел руками, – боюсь, у нас нет никаких санитарных инспекторов.
– Ясно. Во-вторых, – Петунья сверилась со своими заметками на пергаменте: – Лестницы двигаются! И не имеют никакого нормального ограждения, так же, как и Астрономическая башня! Кроме того, на лестнице я провалилась! В какую-то исчезающую ступеньку! Вы хотите убить кого-то из детей?
– Пока еще никто не умер, – вмешался недовольный Снейп.
– Это пока, – миссис Дурсль бросила на него испепеляющий взгляд. – В-третьих, я желаю познакомиться с председателем клуба родителей, чтобы обсудить условия, в которых живут наши дети.
– У нас нет никакого клуба родителей. Только совет попечителей, – объяснил директор. – Но дети попечителей учатся в школе. Драко Малфой, например. Он – сосед Гарри по спальне.
– Да? – удивилась Петунья. – И попечителей все устраивает?
– Нет, – Снейп, с видом «я же вам говорил!», победоносно посмотрел на Дамблдора. – И я, и лорд Малфой неоднократно поднимали вопрос о необходимости капитального ремонта подземелий, но директор против «привилегий» для учащихся Слизерина.
Зельевар был готов расцеловать настырную магглу, если благодаря ей подземелья наконец отремонтируют. Хотя нет, расцеловать – это чересчур. Но он бы простил Петунье наглое требование «перестать третировать ее племянника».
После встречи с миссис Дурсль Северус сорвал раздражение на учениках, доведя двух хаффлпаффцев и одного рейвенкловца до слез, но не успокоился. Будучи умным человеком, Снейп не мог не признать правоту Петуньи. Он действительно ненавидел щенка Джеймса Поттера. Перед мысленным взором декана вдруг возникли ярко-зеленые, такие же, как у Гарри, глаза Лили, наполненные гневом, болью и сдерживаемыми слезами. Северус вспомнил тот момент, когда потерял дружбу своей единственной подруги, назвав ее грязнокровкой. Внезапно собственные оправдания не показались зельевару убедительными. И что Гарри «вылитый папаша», и что если Темный Лорд вернется, он должен быть уверен в преданности Снейпа, поэтому он не может относиться к мальчишке хорошо…
– И последнее, – прервала раздумья зельевара миссис Дурсль, – на третьем этаже находится какое-то опасное место. Что недопустимо для школы, полной любознательных детей! Если вы не можете ликвидировать эту опасность собственными силами, вызовите полицейских!
– Авроров, – любезно поправила ее МакГонагалл. Как и все деканы, она была против хранения философского камня в школе, но директор не хотел слушать никаких доводов.
– Авроров, Супермена, Чипа и Дейла, кого угодно! – раздраженно провозгласила Петунья. – Но если вы не исправите все то, о чем я говорила, то после Рождества я заберу своего малыша из вашей мерзкой школы! Мне обещали, что Гарольд будет находиться в полной безопасности, – она гневно взглянула на Дамблдора, – но вы снова солгали мне, директор! – И, не дожидаясь оправданий Дамблдора, женщина покинула кабинет.
* – заклинание, которое произнесла Дороти (книга «Удивительный Волшебник из Страны Оз» Лаймена Фрэнка Баума в переводе С. Белова).
** – as welcome as water in one's shoes – Желанный, как вода в туфлях (англ. эквивалент русской пословицы: Нужен, как собаке пятая нога).
*** – цитата из ГП и ФК в переводе М.Спивак.
**** – NC17 (no child) – запрещает просмотр фильма для тех, кому нет 17 лет. Очень жестокие или сексуально откровенные фильмы.
@темы: Маленький принц, Мои фантазии
-
-
12.05.2011 в 23:23-
-
14.05.2011 в 22:32-
-
15.05.2011 в 15:09-
-
21.05.2011 в 20:54-
-
08.06.2011 в 08:45-КЫС-, будет, но оно задерживается, также, как и ЯС. Я его пишу только сейчас. Я не могу писать несколько фиков сразу: во-первых, времени нет, во-вторых, сложно перестраиваться по героям - они у меня во всех фиках разные. Т.е. Гарри в ЯС и Гарри в МП - это совершенно разные люди. Вот сейчас я закончила с продолжением по ЯС и пишу продолжение этого фика.
-
-
16.06.2011 в 22:00Спасибо.
-
-
18.06.2011 в 01:03Счастья Вам и здоровья! Удачи! Крылатого муза и успехов в творчестве!
-
-
20.06.2011 в 20:09Думаю, что другие родители просто не в курсе, что происходит с их чадами. Иначе большинство родителей магглорожденных студентов забрали бы своих детей из школы. Но магглы, как известно, в школу попасть не могут - это раз, их дети скрывают от них происходящее, чтобы остаться в волшебном мире - это два, никто точно ничего не знает (Дамблдор успешно прячет все концы в воду) - по школе, в основном, бродят только слухи - это три.Galla-viuga
Galla-viuga, Спасибо, великолепный букет, и отдельное спасибо за первое поздравление!!!!!
-
-
05.08.2011 в 00:41-
-
25.06.2012 в 13:37