Если бы у человека были крылья, они мешали бы ему ползать.
Так как Хог закрыли на оснитчку, для страдающих читателей (если таковые найдутся), выкладываю новую главу пока здесь. И не забываем о комментах)))
читать дальшеГЛАВА XXVII
Ubi emilementum, ibi onus*
В одиннадцать часов утра Северуса все еще не было. Люциус заволновался – зельевар всегда прибывал в поместье ровно в восемь. Вызвав эльфа, он с удивлением узнал, что Снейп появился в мэноре, но, выйдя из камина, сразу же отправился в парк. Озабоченно нахмурившись, Малфой пошел на поиски и обнаружил друга в глубине парка. Северус сидел на мраморной скамье и неотрывно следил за редкими листьями, опадающими с уже почти голых деревьев. Деревья, вечнозеленые, аккуратно подстриженные кустарники и пожухлая, пожелтевшая трава газона словно замерли, погружаясь в зимний сон.
Как ни тихо подходил Люциус, зельевар услышал его, с лица исчезло выражение какой-то безнадежной тоски, и он попытался подняться. Но Малфой не позволил ему это сделать. Он сел рядом и, потянув друга за мантию, заставил его опуститься обратно.
– Не знал, что у меня в парке растет Мировое Древо**, – пошутил Люциус.
Снейп с удивлением взглянул на Малфоя.
– Ты смотрел на эти листья, словно на лепестки яблони, – пояснил аристократ и уже серьезно спросил: – Расскажешь, что случилось?
Северус пожал плечами:
– Ничего.
– И все же? – продолжал настаивать Малфой.
Снейп криво усмехнулся и промолчал.
– Северус, – голос Люциуса выражал всю озабоченность состоянием Снейпа, которую аристократ ощущал, – пойми, за эти годы ты стал мне не просто другом, а членом моей семьи, и мне небезразлично, что с тобой происходит. И даже если я ничем не смогу помочь тебе, хотя и постараюсь, то просто выговорись, и тебе станет легче.
Зельевар, вздохнув, отвел глаза и едва слышно проговорил куда-то в сторону:
– Я всегда думал, что дело во мне. Кому интересен длинноносый урод, нищий и с сомнительным происхождением. А оказалось, что там и твоему красивому кобелю ловить было нечего.
Малфой поморщился, услышав столь сомнительный эпитет в адрес Сириуса, но не стал перебивать друга. Снейп же снова погрузился в раздумья, видимо, не собираясь продолжать.
– Знаешь, – Люциус небрежно откинулся на спинку скамьи и уставился в хмурое осеннее небо, низко нависшее над землей, – единственное, что я понял о любви, она – самое иррациональное из всех чувств. Почему из всей семьи Блэк я выбрал именно Регулуса? Самого невзрачного из всех? Серенькую умненькую мышку?
Для аристократа и по сей день оставалось загадкой его чувство к Блэку-младшему. Малфои всегда были эстетами. И внешняя красота была для них не менее, а, может быть, и более важна, чем внутренняя. Если бы они были магглами, то, скорее всего, были бы последователями доктора Чезаре Ломброзо, развивавшего теорию связи между внешностью человека и его внутренними качествами. Малфои крайне предвзято относились к людям, которых природа обделила привлекательностью. Что же аристократа так прельстило в Регулусе? Ведь ни яркая, чувственная красота Беллатрикс и Сириуса, ни изысканность Нарциссы, ни шарм Андромеды не смогли для него затмить этого неприметного юношу.
– Советую тебе перестать жить прошлым, – Малфой серьезно смотрел на друга, пытаясь убедить его. – Уверен, что найдется человек, который сможет оценить твою преданную душу, острый ум и безусловный талант зельевара.
Северус недовольно скривился, услышав подобную, на его взгляд, банальность.
– Только вот как это сделать? – не скрывая горечи, спросил он. – Ты смог разлюбить одного и полюбить другого. Как тебе это удалось?
Настало время для Малфоя хранить молчание. Его охватили воспоминания о тех чувствах, которые он испытал, узнав о смерти Рега: гнев, боль, отчаяние.
– Любовь… – Люциус буквально выдавил из себя это слово. – Она не прощает предательства… Ты можешь простить любимого человека, вернее, тебе кажется, что ты его простил… но… чувство все равно умирает… Медленно… постепенно… как от тяжелой болезни…
– О чем ты говоришь, Люциус? – изумился Снейп. – Разве Регулус предал тебя?
– А как по-другому оценить его поступок? – гневная гримаса на миг исказила идеальные черты лица Малфоя. – Теперь я знаю обо всей подоплеке того дела с медальоном Слизерина, но это не извиняет его. Он ни слова не сказал мне. Даже не намекнул!
Люциус не хотел признаваться даже самому себе, что поступок Регулуса ранил его до сих пор. Малфои крайне редко дарили свое доверие кому бы то ни было, но коль это случалось, они крайне болезненно воспринимали предательство.
– Он защищал тебя! Не хотел вмешивать! – возмутился зельевар.
– Защищал? – вкрадчиво переспросил аристократ и тут же запальчиво воскликнул: – Я не субтильная девица, чтобы меня защищать! Он просто не доверял мне! Считал, что я предам его!
– Если Регулус считал, что ты побежишь к Темному Лорду, то почему тогда не обратился за помощью к своему брату?
– Он знал, что Сириус расскажет обо всем Дамблдору, а директору Рег тоже не доверял. Ладно, – Люциус поднялся, – дети уже заждались. Ты идешь? – он усмехнулся. – Полагаю, на сегодня душевного стриптиза достаточно. И… – аристократ перестал улыбаться, – все же подумай о том, что я тебе сказал… Хорошо?
Северус кивнул. Мужчины поднялись и направились в сторону Малфой-мэнора. Когда они свернули на тисовую аллею, ведущую к главному входу, зельевар нарушил молчание:
– С Анри никаких изменений? – Северус, в отличие от Сириуса, упорно продолжал называть мальчика этим именем, впрочем, как и большинство людей из его окружения. «Анри» превратилось в домашнее имя Гарри.
– Нет, – Люциус покачал головой, снова усмехнувшись: – По-моему, ему просто нравится писать ответы палочкой, – и поделился с другом своей тревогой: – Колдопсихолог не помог. Уже прошел месяц, а особых сдвигов я не вижу. Наверное, все же придется воспользоваться предложением Валбурги.
– А твой блохастый друг?
– Северус! – укоризненно воскликнул Люциус. – Я же просил тебя!
– Хорошо, хорошо. Блэк прекратил истерить, или все еще ведет себя, как хаффлпаффка, обнаружившая, что забеременела неизвестно от кого? – Снейп ядовито ухмыльнулся, посмотрел на друга и услышал лукавый смешок аристократа:
– Я пока не рискую встречаться с ним наедине, без Анри. Хорошо еще, магии у него нет. Помнится, Нарцисса в таком состоянии разнесла свою комнату и несколько соседних, когда эльф принес ей утром зеленый чай вместо кофе.
Малфой вспомнил, как Гарри затрясся всем телом, его глаза наполнились слезами, и он дрожащей рукой вывел на пергаменте (тогда его еще не обучили писать палочкой): «Вы ссоритесь???», когда Сириус повысил голос в присутствии мальчика. Подхватив крестника на руки, Блэк начал уверять, что все в порядке, просто он неважно себя чувствует. Гарри же, чьи глаза были уже совершенно сухими, обхватив крестного за шею, тайком подмигнул отцу. Люциус постарался скрыть свое недовольство: прикидываясь шестилетним малышом, Гарри явно переигрывал. Его, пока еще неуклюжие, попытки манипулировать людьми, удавались только с Блэком. Да и то только потому, что тот, то ли из-за гормональной перестройки организма, то ли из-за нападения на крестника, совершенно потерял голову и превратился в эдакую «сумасшедшую мамочку». Обдумывая поведение своего любовника, Люциус почему-то вспоминал ту ненормальную магглу, Дурсль, сюсюкавшуюся со своим свинообразным сынком.
Малфой попросил Сириуса отпустить Гарри на пол, объяснив мальчику, что его крестному нельзя сейчас поднимать ничего тяжелого, поскольку тот ждет ребенка. Гарри с буквально просиявшими глазами, несмотря на попытку Блэка задержать его, сполз с его рук на пол и написал: «А когда вы поженитесь?» Видя неприкрытую радость мальчика, Сириус не решился расстраивать его и промямлил: «Мы подумывает об этом». Гарри нахмурился, состроил обиженную гримаску и снова вывел на пергаменте: «Ты не хочешь стать моим отцом? Официально? Я хочу, чтобы у меня был еще один брат или сестра! И твоим свидетелем на свадьбе!» Прочитав это заявление, Малфой объяснил сыну, что свидетелем брачного союза может быть только взрослый, совершеннолетний волшебник, но Гарри может помочь бабушке в организации свадьбы. И чем быстрее они это сделают, тем скорее он и Сириус поженятся. Гарри широко улыбнулся, что-то быстро застрочил на пергаменте и, сунув лист в руки Блэка, обнял того, глядя на него глазами собаки, выпрашивающей у хозяев лакомство со стола. Малфой подошел ближе и, заглянув Сириусу через плечо, прочитал: «Ты позволишь мне помочь? Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!» Под напором начинающего манипулятора Блэк сдался практически моментально – он не мог ни в чем отказать своему крестнику. Когда же позднее, во время ужина, на котором присутствовала леди Блэк, Малфой увидел заговорщицкие взгляды, которыми обменялись эти двое, он убедился, что та сценка была разыграна как по нотам – от начала и до конца. После ужина Гарри торжественно вручил Валбурге пергамент, который та зачитала вслух: «Бабушка! Крестный разрешил мне помочь тебе с организацией свадьбы! Скоро он будет моим отцом официально, а ты моей бабушкой! И еще у меня будет брат или сестра!» Драко, который уже тоже явно был в курсе происходящего, недовольно фыркнул, но, уловив напряженный взгляд Гарри, промолчал, опустив взгляд на свою тарелку. Валбурга, довольно улыбнувшись, отметила, что крестный тоже официальное звание, для этого проводят специальный обряд, но Анри прав – после свадьбы Сириус может получить опекунство над ним, и отобрать и опекунство, и опекаемого будет сложно, практически невозможно. Бросив эту наживку Сириусу и заметив значительно улучшившееся настроение сына, она поинтересовалась у Драко, что ее внучатый племянник думает о предстоящей свадьбе. Тот, пользуясь моментом, решил попробовать разыграть ревность старшего ребенка к младшему и устранить будущего претендента на внимание Анри, скрыв от взрослых, к кому именно он ревнует. Он немного помолчал и надменно высказался, что не против нового отца и ребенка, если родители не будут заставлять его присматривать за ним. «Блейз постоянно жалуется, что мать приказывает ему возиться с Катриной, – заявил он. – Я не собираюсь терпеть всякую мелочь, которая будет путаться у меня под ногами». Гарри, укоризненно поглядев на Драко, с восторженной улыбкой предложил свою кандидатуру в качестве няньки, а Малфой-старший строго указал сыну, что его долг защищать и оберегать младших членов своей семьи, и он, как отец, крайне разочарован, что Драко не усвоил этого. Люциус подумал, что, несмотря на все обучение, на те знания, которые взрослые практически впихивали в мальчиков, эмоционально те не слишком повзрослели и все еще оставались детьми. И в глубине души он был этому рад – он не хотел полностью лишать Гарри и Драко детства.
Перечить отцу Драко не осмелился, скрыв свою досаду от того, что попытка не удалась. Люциус не предполагал, что его сын успокоил себя тем, что вскоре после рождения ребенка они уедут учиться в Хогвартс и будут видеть «мелкого надоеду» крайне редко, только во время каникул. Главное, что Анри будет с ним постоянно. А уж отвадить от них новоявленного братца Драко сумеет. Мальчик с ехидной усмешкой припомнил, как достаточно быстро выдрессировал назойливых девчонок держаться от них подальше. Правда, на Панси и Катрину его ухищрения до конца еще не подействовали, даже после «случайного» падения Панси в куст любимых маминых роз и безнадежно испорченной мантии Катрины, когда Драко «совершенно непредумышленно» пролил на нее заранее сваренное зелье, которое «хотел лишь показать своим друзьям». Отец, конечно же, наказывал его, полагая, что выходки сына обусловлены его вредным характером, но Малфоя-младшего это не останавливало. Что касается мальчишек, то Тео и Блейз были в меру сообразительны и не притязали на дружбу с Анри, оставаясь с ним в приятельских отношениях, а Грег и Винс были слишком тупы, чтобы заинтересовать его. Собственник Драко не собирался делить Анри ни с кем, и даже обрадовался, узнав о появлении нового ребенка: теперь внимание отца и Сириуса к Анри значительно уменьшится, позволяя Малфою-младшему полностью завладеть им.
Сириус после разговора с матерью окончательно смирился с предстоящей свадьбой и будущим ребенком, чему изрядно способствовал Гарри, не забывавший почти каждый день искренне радоваться, что «скоро у него будет еще один отец» и осведомляться «как себя чувствует его маленький брат» (ему объяснили, что у мужских пар рождаются, в основном, мальчики).
Люциус осознавал, что Сириусу необходима поддержка, которую тот пока отказывался принимать от него или матери. Гарри же был еще слишком мал. Поэтому, плюнув на возможную пользу от пребывания Люпина в Ордене Феникса, аристократ попросил оборотня переселиться в имение и занять должность помощника управляющего, тем самым убив несколько зайцев. Люциус обеспечил своего уже немолодого управляющего молодым, энергичным заместителем, рассчитывая, что Люпин освоится с незнакомой для него деятельностью и со временем сможет сменить на посту своего наставника, а также снабдил Блэка надежной благоразумной «жилеткой». В полнолуние темницы мэнора обеспечивали безопасность оборотня для всех обитателей поместья.
***
Глухой переулок между старыми маггловскими домами был темным и вонючим. Из переполненных контейнеров с отбросами доносился писк и активное шебаршение крыс, ищущих еду. Дамблдор взошел на крыльцо по натужно скрипящим под ногами ступенькам и несколько раз стукнул в дверь, когда-то окрашенную в коричневый цвет. Сейчас же краска почти полностью облупилась, обнажив старые рассохшиеся доски. Немного подождав, Альбус нажал на ручку и вошел в узкий коридор. Произнеся заклинание, старик осветил себе путь и прошел на кухню, которая буквально пропиталась сильным запахом перегара. Опершись на стол, Грюм спал, громко храпя. Вокруг него валялось несколько пустых бутылок из-под огневиски, громоздились тарелки с остатками еды и маггловские консервные банки. Дамблдор огляделся: мойка раковины была переполнена грязной, местами уже заплесневелой посудой, плита – залита и прижжена, на ней притулился перевернутый ковшик, под ногами хрустели осколки от, видимо, разбитых об стену тарелок (пятна на стенах красноречиво свидетельствовали об этом). Бесчисленные пустые бутылки заполняли помойное ведро, стояли и лежали вдоль стен и под столом. Директор осуждающе покачал головой и принялся приводить в порядок своего подчиненного. После протрезвляющего заклинания, нескольких зелий, контрастного душа, Грюм немного пришел в себя и в цветастых выражениях охарактеризовал свое отношение к жизни вообще и к директору в частности. Дамблдор, пропустив мимо ушей красочные обороты речи Аластора, вызвав одного из хогвартских эльфов, попросил того привести в порядок кухню и накрыть на стол. Спустя какое-то время Альбус сидел на сияющей почти первозданной чистотой кухне и ел лимонные дольки, запивая их свежезаваренным чаем. Напротив него отмытый, побритый и одетый в чистую одежду Грюм жадно пожирал свежую выпечку.
– Аластор, до чего ты довел себя? – укорил Дамблдор, когда бывший аврор немного утолил свой голод. – Ты не ответил ни на одну из моих записок, которые я посылал тебе с Фоуксом. И что же я увидел, когда решил выяснить, что с тобой случилось? На твоем доме не осталось никаких охранных чар. Дверь открыта. О твоем состоянии и состоянии твоего дома я промолчу… Отставка – это, несомненно, неприятно, но ты был готов к ней…
Бывший аврор прекратил жевать, сглотнул и вперил тяжелый взгляд в директора.
– Я всю жизнь верой и правдой прослужил тебе и аврорату, – сквозь зубы процедил он и заорал: – А меня выкинули ото всюду! Как старого пса, отслужившего свое! Пинком под зад! Из-за какого-то молокососа!
– Ты не прав, – спокойно произнес директор, глядя прямо в глаза взбешенному, тяжело дышащему Грюму. – Я не отказывался от тебя. С моей подачи Визенгамот отклонил заявку аврората на использование веритасерума. Именно поэтому ты здесь, а не в Азкабане. Я рассердился, что Гарри чуть не погиб, но бросать тебя, мой верный друг, на произвол судьбы я не собирался.
– Что, – бывший аврор выразительно скривился, – опять понадобились людишки для грязной работенки? Кого-то нужно пришить по-тихому?
– Хватит! – директор хлопнул ладонью по столу и гневно посмотрел на Грюма. – Ты уже переходишь всяческие границы! Когда перестанешь жалеть себя и решишь все же заняться делом, дай мне знать! – Дамблдор поднялся, намереваясь покинуть негостеприимного хозяина и его дом.
– Подожди, – хрипло проговорил Аластор и откашлялся. – Каким делом?
– Ты же не думаешь, что мир уже наступил? – ответил вопросом на вопрос Дамблдор, снова усаживаясь на стул. – Я тебе неоднократно повторял, что исчезновение Волдеморта временное. Мы должны подготовиться к будущей войне. И твой боевой опыт будет бесценен.
– А что мне делать сейчас?
– Жить, – пожал плечами директор. – Жить и готовиться к войне. Я подумаю, чем ты можешь пока заняться. К сожалению, контракт с очередным учителем ЗОТИ уже подписан, а то бы я предложил тебе обучать детей.
– Ничего, – усмехнулся Грюм, – может быть, на следующий год и предложишь. У тебя до сих пор ни один учитель ЗОТИ не продержался больше года?
– Да, – весело подтвердил директор, – а вдруг этот сможет? Рекомендации у него неплохие.
– А что ты решил делать с Поттером? – став серьезным, поинтересовался Грюм.
– Ничего. Сейчас он для меня недоступен. Я намекнул Молли, что стоит познакомить мальчика с ее детьми. Была надежда, что Сириус не станет противиться этому общению, но после произошедшего…
– Да, этот рыжий олух очень удачно отвлек Малфоя и Блэка, – хохотнул отставной аврор, но тут же осекся под осуждающим взглядом Дамблдора и, кашлянув, предложил: – А что если организовать смену опекуна?
– Теперь это невозможно, – отрезал директор. – Ты что, не читаешь газет? Пресса превратила Нарциссу в святую. Стоит нам только заикнуться о подобном, все обыватели волшебного мира закидают нас громовещателями, а магглорожденные еще и тухлыми яйцами, и гнилыми помидорами. Но больше всего меня беспокоят две вещи: Гарри потерял речь…
– Что значительно обесценивает его как мага, – немедленно предположил Грюм.
– Ничего подобного, – недовольно парировал Альбус. – Для мальчика не составит труда обучиться невербальным заклинаниям, он очень сильный маг. Гораздо сильнее, чем другие дети его возраста. Но Люциус может воспользоваться этой ситуацией, чтобы оставить Гарри на домашнем обучении. Официально он имеет на это полное право. И повлиять на его решение я никак не смогу. Остается надежда, что мальчик все же справится с этой проблемой к следующему учебному году. Или не захочет расставаться с Драко – по слухам, они очень дружны.
Аластор виновато посмотрел на директора, только сейчас осознавая все последствия совершенной им ошибки:
– А вторая вещь?
– Чистокровные должны были подвергнуть Малфоев остракизму, ведь, по-существу, Люциус предал вассальную клятву, оформив опекунство над Гарри, что перевело его семью в категорию так называемых предателей крови. Но этого не произошло. Почему?
– Ну, этого я не могу тебе сказать, – насмешливо протянул Грюм. – Я не вхож в светское общество. Мои осведомители вращаются в совсем иных кругах. Может быть, эти чистокровные снобы, наконец, перестали цепляться за свои замшелые представления о долге и чести? Или они знают, что Малфой готов преподнести своему господину Мальчика-Который-Выжил в качестве подарка?
– Вряд ли, – директор покачал головой. – Мне точно известно, что Люциус принес магическую клятву Элоизе Мун о не причинении любого вреда своему воспитаннику. Что же касается чистокровных, то они впитывают эти, как ты сказал, «замшелые представления» с молоком матери. В прошлой войне не было ни одного предателя среди аристократов. Ни одного из них мне не удалось перевербовать и склонить на свою сторону.
– А Снейп?
– Он полукровка, который воспитывался отцом-магглом.
– Каркаров?
– Тебе лучше всех известно о его «предательстве». Тайно подливать ему веритасерум было совершенно незаконно.
– Зато благодаря этому удалось засадить Долохова, Лестрейнджей и Крауча-младшего, – упрямо возразил Аластор. – Жаль, Малфою тогда удалось вывернуться. Сейчас мы бы не имели таких проблем. Может быть, устроить этому белобрысому гаду несчастный случай?
– Я думал об этом. Ради блага мальчика, – признался Альбус. – Но после смерти Нарциссы любой несчастный случай будет выглядеть слишком подозрительно. Опекунство перейдет к Сириусу, а тот может выкинуть все, что угодно. Вплоть до разрыва магического контракта со школой и отъезда вместе с Гарри из страны. Сириус принял свое наследие, а Блэки – маги крови. Полагаю, он сможет провести подобный ритуал. Малфой же не решится бросить свой бизнес и родовое поместье на произвол судьбы.
– Тогда что же нам делать? – растерялся Грюм.
– А что, собственно, изменилось? – Дамблдор лукаво улыбнулся. – Не думаю, что Том простит Люциусу его предательство. Как только Волдеморт возродится, он устроит охоту и на Гарри, и на Малфоев. Мальчику волей-неволей придется с ним сразиться, чтобы защитить себя и свою семью. А если Тому удастся убить кого-нибудь из Малфоев или его крестного… – директор сделал многозначительную паузу. – У Гарри будет великолепный стимул, чтобы уничтожить этого темного мага.
Аластор понимающе усмехнулся, в очередной раз восхитившись стратегическим гением Дамблдора.
– Мы должны защитить магический мир от тьмы и зла! – решительно заявил директор. – Даже если для этого нам придется пожертвовать несколькими людьми. Малая кровь, которая не допустит пролития большой крови. Меньшее зло, которое защитит многих людей от зла большого. И пусть этот груз будет на моей совести, но я уверен, что благо и свобода людей стоят этих жертв!
***
Как только Северус вошел в лабораторию, на него тут же уставились две пары жутко виноватых детских глаз.
– Та-а-ак, – угрожающе протянул зельевар, – быстро признавайтесь, что вы натворили!
– Крестный, – заюлил Драко, умильно улыбаясь, – мы не хотели… мы не специально… оно само… и это она виновата… и, вообще, это не мы! – твердо заключил он.
– Не вы? А кто же? И, может, все же мне объясните, кто такая «она», которая во всем виновата.
Драко обреченно вздохнул и щелкнул пальцами:
– Дибби!
Перед зельеваром появился ярко-розовый эльф в веселенький «цыплячьего цвета» желтый горошек. Она немедленно принялась крутить свои уши и биться головой об пол, истошно визжа:
– Плохая Дибби!
– Что это? – полюбопытствовал Снейп, удивленно разглядывая это чудо природы. И тут же скомандовал эльфу: – Замереть и молчать!
– Мы нашли рецепт косметического зелья, – неохотно начал объяснять Драко. – Оно меняет цвет кожи. Мы хотели попробовать его на маскараде. Мы сварили его верно. По-крайней мере, консистенция и цвет соответствовали описанию.
– И?.. – Северусу пришлось понукать замолчавшего крестника.
– И дали его ей, чтобы проверить, – Драко ткнул пальцем в сжавшуюся на полу Дибби, возмущенно добавив: – Но она должна была стать синей! И вернуть свой цвет кожи еще час назад! Это она виновата!
Дибби сразу же запричитала, осторожно косясь на зельевара:
– Плохая Дибби!
– Молчать! – снова приказал ей Снейп. И, окинув многообещающим взглядом детей (от которого те испуганно поежились), рявкнул: – Двадцать баллов с Гриффиндора! – посмотрев на обиженно насупившихся детей, продолжил: – Или с Хаффлпаффа? Нет, все же с Гриффиндора, для Хаффлпаффа вам явно не хватает усердия! Надеюсь, вы поняли свою ошибку?
Гарри взмахнул палочкой, на его лице застыло упрямое выражение. В воздухе появились золотые буквы, рассыпающие вокруг себя яркие искры: «Мы сварили зелье правильно!»
«Позер и выпендрежник, такой же, как и его отец!» – про себя отметил Снейп, обратив внимание на цветовое оформление букв. И впервые понял, что это сравнение вызвало у него не злость и раздражение, а какое-то умиление. Удивившись собственной мягкотелости, зельевар грозно нахмурился и допустил:
– Возможно. Тогда что вы сделали НЕ ПРАВИЛЬНО? Ну? Хорошо, я подскажу: Саламандер Ньют «Волшебные твари и где их найти»***, издание второе, дополненное. Про эльфов там всего пара строк, но вам должно хватить.
Гарри напряженно задумался, закусив губу от усердия, потом кивнул сам себе и выписал палочкой: «Организм домовых эльфов значительно отличается от организма волшебников, поэтому самые безобидные зелья могут подействовать на домовиков неожиданным образом».
– Верно, – согласился с ним Снейп. – На них не действуют смертельные яды, а вот от простого успокоительного зелья они впадают в кому и умирают. Вам повезло, что этот эльф остался в живых! Люциус бы не одобрил подобного расточительства! А теперь быстро подумали, как ликвидировать это безобразие! – и зельевар кивнул в сторону несчастного эльфа.
«Отравить?» – выписал Гарри, даже не пытаясь скрыть широкую улыбку. Из-за спины зельевара послышалось хихиканье Драко. Северус, с трудом скрыв усмешку, скрестил руки на груди:
– Закапывать труп и объясняться с Люциусом будете сами! Кроме того, в качестве наказания за испытание на эльфе неизвестного зелья, всю неделю будете убирать свои комнаты самостоятельно! Эльфам будет запрещено помогать вам. Я предупрежу вашего отца.
– Крестный! – возмущенно воскликнул Драко.
– Могу еще что-нибудь добавить, – любезно предложил Снейп. – Если вы немедленно не найдете способ купировать действие зелья.
Мальчишки кинулись к шкафам с книгами и, вытащив оттуда несколько томов, начали лихорадочно их листать. Вдруг Гарри замер над какой-то страницей, потом дернул Драко за рукав мантии и показал тому свою находку, ткнув в нее пальцем. Драко, прочитав написанное, поднял на Северуса глаза и неуверенно предположил:
– Настойка мандрагоры?
– Пробуйте, – пожал плечами зельевар.
Когда вернувший свой естественный цвет домовик был отпущен, Драко гордо сказал:
– Крестный, смотри, как я умею, – и что-то прошипел на парселтанге. – Это меня Анри научил!
– Научил? Он же не говорит, – удивился Снейп.
– На парселтанге говорит, – объяснил Драко. – Это я поздоровался со змеей.
– Вынужден тебя огорчить, Драко, – заметил зельевар, улыбнувшись, – но со змеями могут говорить только змееусты – это врожденная способность. Научиться парселтангу невозможно!
– Почему? – обиделся Драко. – Я же научился? Анри, подтверди, что я правильно говорю!
Гарри кивнул.
– Потому что змеи – глухие. – Снейп потрепал крестника по голове, из-за чего тот недовольно скривился и отошел от зельевара. – Они не имеют ушей на голове и не слышат звуков, передаваемых через воздух. Змеи ощущают только вибрацию. Вероятно, змееусты каким-то образом преобразовывают звуки в вибрацию. Или что-то вроде того. Этот вопрос никто специально не изучал. А твое шипение змеи просто не услышат, как бы ты не старался.
– Жаль, – огорчился Драко. – А почему никто не изучал, как змееусты могут говорить?
– Потому что змееустами в Великобритании были только Слизерины. И никто не додумался подойти к правителю и попросить его позволить себя поизучать. Так, а теперь, поскольку я понял, что вы уже забыли то, что мы изучали с вами, я решил устроить небольшой опрос по пройденным нами волшебным тварям, – и, не обращая внимания на жалобный стон Драко и несчастное выражение лица Гарри, Снейп строго приказал: – Достали пергаменты и письменные принадлежности и записали первый вопрос.
Ubi emilementum, ibi onus* – «Где выгода, там и бремя, т.е. права влекут за собой обязанности», – юридическое правило, восходящее к римскому праву (юридическая латынь).
Мировое Древо** – по некоторым кельтским легендам, Деревом Мира, Axis Mundi, считалась Древняя Яблоня, чьи цветки вечно падают на равнину под ней подобно снегу, а в ветвях белые птицы напевают сладкие мелодии.
*** – это фантазия автора – издания второго, дополненного, как и упоминания домовых эльфов в нем не существует.
читать дальшеГЛАВА XXVII
Ubi emilementum, ibi onus*
В одиннадцать часов утра Северуса все еще не было. Люциус заволновался – зельевар всегда прибывал в поместье ровно в восемь. Вызвав эльфа, он с удивлением узнал, что Снейп появился в мэноре, но, выйдя из камина, сразу же отправился в парк. Озабоченно нахмурившись, Малфой пошел на поиски и обнаружил друга в глубине парка. Северус сидел на мраморной скамье и неотрывно следил за редкими листьями, опадающими с уже почти голых деревьев. Деревья, вечнозеленые, аккуратно подстриженные кустарники и пожухлая, пожелтевшая трава газона словно замерли, погружаясь в зимний сон.
Как ни тихо подходил Люциус, зельевар услышал его, с лица исчезло выражение какой-то безнадежной тоски, и он попытался подняться. Но Малфой не позволил ему это сделать. Он сел рядом и, потянув друга за мантию, заставил его опуститься обратно.
– Не знал, что у меня в парке растет Мировое Древо**, – пошутил Люциус.
Снейп с удивлением взглянул на Малфоя.
– Ты смотрел на эти листья, словно на лепестки яблони, – пояснил аристократ и уже серьезно спросил: – Расскажешь, что случилось?
Северус пожал плечами:
– Ничего.
– И все же? – продолжал настаивать Малфой.
Снейп криво усмехнулся и промолчал.
– Северус, – голос Люциуса выражал всю озабоченность состоянием Снейпа, которую аристократ ощущал, – пойми, за эти годы ты стал мне не просто другом, а членом моей семьи, и мне небезразлично, что с тобой происходит. И даже если я ничем не смогу помочь тебе, хотя и постараюсь, то просто выговорись, и тебе станет легче.
Зельевар, вздохнув, отвел глаза и едва слышно проговорил куда-то в сторону:
– Я всегда думал, что дело во мне. Кому интересен длинноносый урод, нищий и с сомнительным происхождением. А оказалось, что там и твоему красивому кобелю ловить было нечего.
Малфой поморщился, услышав столь сомнительный эпитет в адрес Сириуса, но не стал перебивать друга. Снейп же снова погрузился в раздумья, видимо, не собираясь продолжать.
– Знаешь, – Люциус небрежно откинулся на спинку скамьи и уставился в хмурое осеннее небо, низко нависшее над землей, – единственное, что я понял о любви, она – самое иррациональное из всех чувств. Почему из всей семьи Блэк я выбрал именно Регулуса? Самого невзрачного из всех? Серенькую умненькую мышку?
Для аристократа и по сей день оставалось загадкой его чувство к Блэку-младшему. Малфои всегда были эстетами. И внешняя красота была для них не менее, а, может быть, и более важна, чем внутренняя. Если бы они были магглами, то, скорее всего, были бы последователями доктора Чезаре Ломброзо, развивавшего теорию связи между внешностью человека и его внутренними качествами. Малфои крайне предвзято относились к людям, которых природа обделила привлекательностью. Что же аристократа так прельстило в Регулусе? Ведь ни яркая, чувственная красота Беллатрикс и Сириуса, ни изысканность Нарциссы, ни шарм Андромеды не смогли для него затмить этого неприметного юношу.
– Советую тебе перестать жить прошлым, – Малфой серьезно смотрел на друга, пытаясь убедить его. – Уверен, что найдется человек, который сможет оценить твою преданную душу, острый ум и безусловный талант зельевара.
Северус недовольно скривился, услышав подобную, на его взгляд, банальность.
– Только вот как это сделать? – не скрывая горечи, спросил он. – Ты смог разлюбить одного и полюбить другого. Как тебе это удалось?
Настало время для Малфоя хранить молчание. Его охватили воспоминания о тех чувствах, которые он испытал, узнав о смерти Рега: гнев, боль, отчаяние.
– Любовь… – Люциус буквально выдавил из себя это слово. – Она не прощает предательства… Ты можешь простить любимого человека, вернее, тебе кажется, что ты его простил… но… чувство все равно умирает… Медленно… постепенно… как от тяжелой болезни…
– О чем ты говоришь, Люциус? – изумился Снейп. – Разве Регулус предал тебя?
– А как по-другому оценить его поступок? – гневная гримаса на миг исказила идеальные черты лица Малфоя. – Теперь я знаю обо всей подоплеке того дела с медальоном Слизерина, но это не извиняет его. Он ни слова не сказал мне. Даже не намекнул!
Люциус не хотел признаваться даже самому себе, что поступок Регулуса ранил его до сих пор. Малфои крайне редко дарили свое доверие кому бы то ни было, но коль это случалось, они крайне болезненно воспринимали предательство.
– Он защищал тебя! Не хотел вмешивать! – возмутился зельевар.
– Защищал? – вкрадчиво переспросил аристократ и тут же запальчиво воскликнул: – Я не субтильная девица, чтобы меня защищать! Он просто не доверял мне! Считал, что я предам его!
– Если Регулус считал, что ты побежишь к Темному Лорду, то почему тогда не обратился за помощью к своему брату?
– Он знал, что Сириус расскажет обо всем Дамблдору, а директору Рег тоже не доверял. Ладно, – Люциус поднялся, – дети уже заждались. Ты идешь? – он усмехнулся. – Полагаю, на сегодня душевного стриптиза достаточно. И… – аристократ перестал улыбаться, – все же подумай о том, что я тебе сказал… Хорошо?
Северус кивнул. Мужчины поднялись и направились в сторону Малфой-мэнора. Когда они свернули на тисовую аллею, ведущую к главному входу, зельевар нарушил молчание:
– С Анри никаких изменений? – Северус, в отличие от Сириуса, упорно продолжал называть мальчика этим именем, впрочем, как и большинство людей из его окружения. «Анри» превратилось в домашнее имя Гарри.
– Нет, – Люциус покачал головой, снова усмехнувшись: – По-моему, ему просто нравится писать ответы палочкой, – и поделился с другом своей тревогой: – Колдопсихолог не помог. Уже прошел месяц, а особых сдвигов я не вижу. Наверное, все же придется воспользоваться предложением Валбурги.
– А твой блохастый друг?
– Северус! – укоризненно воскликнул Люциус. – Я же просил тебя!
– Хорошо, хорошо. Блэк прекратил истерить, или все еще ведет себя, как хаффлпаффка, обнаружившая, что забеременела неизвестно от кого? – Снейп ядовито ухмыльнулся, посмотрел на друга и услышал лукавый смешок аристократа:
– Я пока не рискую встречаться с ним наедине, без Анри. Хорошо еще, магии у него нет. Помнится, Нарцисса в таком состоянии разнесла свою комнату и несколько соседних, когда эльф принес ей утром зеленый чай вместо кофе.
Малфой вспомнил, как Гарри затрясся всем телом, его глаза наполнились слезами, и он дрожащей рукой вывел на пергаменте (тогда его еще не обучили писать палочкой): «Вы ссоритесь???», когда Сириус повысил голос в присутствии мальчика. Подхватив крестника на руки, Блэк начал уверять, что все в порядке, просто он неважно себя чувствует. Гарри же, чьи глаза были уже совершенно сухими, обхватив крестного за шею, тайком подмигнул отцу. Люциус постарался скрыть свое недовольство: прикидываясь шестилетним малышом, Гарри явно переигрывал. Его, пока еще неуклюжие, попытки манипулировать людьми, удавались только с Блэком. Да и то только потому, что тот, то ли из-за гормональной перестройки организма, то ли из-за нападения на крестника, совершенно потерял голову и превратился в эдакую «сумасшедшую мамочку». Обдумывая поведение своего любовника, Люциус почему-то вспоминал ту ненормальную магглу, Дурсль, сюсюкавшуюся со своим свинообразным сынком.
Малфой попросил Сириуса отпустить Гарри на пол, объяснив мальчику, что его крестному нельзя сейчас поднимать ничего тяжелого, поскольку тот ждет ребенка. Гарри с буквально просиявшими глазами, несмотря на попытку Блэка задержать его, сполз с его рук на пол и написал: «А когда вы поженитесь?» Видя неприкрытую радость мальчика, Сириус не решился расстраивать его и промямлил: «Мы подумывает об этом». Гарри нахмурился, состроил обиженную гримаску и снова вывел на пергаменте: «Ты не хочешь стать моим отцом? Официально? Я хочу, чтобы у меня был еще один брат или сестра! И твоим свидетелем на свадьбе!» Прочитав это заявление, Малфой объяснил сыну, что свидетелем брачного союза может быть только взрослый, совершеннолетний волшебник, но Гарри может помочь бабушке в организации свадьбы. И чем быстрее они это сделают, тем скорее он и Сириус поженятся. Гарри широко улыбнулся, что-то быстро застрочил на пергаменте и, сунув лист в руки Блэка, обнял того, глядя на него глазами собаки, выпрашивающей у хозяев лакомство со стола. Малфой подошел ближе и, заглянув Сириусу через плечо, прочитал: «Ты позволишь мне помочь? Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!» Под напором начинающего манипулятора Блэк сдался практически моментально – он не мог ни в чем отказать своему крестнику. Когда же позднее, во время ужина, на котором присутствовала леди Блэк, Малфой увидел заговорщицкие взгляды, которыми обменялись эти двое, он убедился, что та сценка была разыграна как по нотам – от начала и до конца. После ужина Гарри торжественно вручил Валбурге пергамент, который та зачитала вслух: «Бабушка! Крестный разрешил мне помочь тебе с организацией свадьбы! Скоро он будет моим отцом официально, а ты моей бабушкой! И еще у меня будет брат или сестра!» Драко, который уже тоже явно был в курсе происходящего, недовольно фыркнул, но, уловив напряженный взгляд Гарри, промолчал, опустив взгляд на свою тарелку. Валбурга, довольно улыбнувшись, отметила, что крестный тоже официальное звание, для этого проводят специальный обряд, но Анри прав – после свадьбы Сириус может получить опекунство над ним, и отобрать и опекунство, и опекаемого будет сложно, практически невозможно. Бросив эту наживку Сириусу и заметив значительно улучшившееся настроение сына, она поинтересовалась у Драко, что ее внучатый племянник думает о предстоящей свадьбе. Тот, пользуясь моментом, решил попробовать разыграть ревность старшего ребенка к младшему и устранить будущего претендента на внимание Анри, скрыв от взрослых, к кому именно он ревнует. Он немного помолчал и надменно высказался, что не против нового отца и ребенка, если родители не будут заставлять его присматривать за ним. «Блейз постоянно жалуется, что мать приказывает ему возиться с Катриной, – заявил он. – Я не собираюсь терпеть всякую мелочь, которая будет путаться у меня под ногами». Гарри, укоризненно поглядев на Драко, с восторженной улыбкой предложил свою кандидатуру в качестве няньки, а Малфой-старший строго указал сыну, что его долг защищать и оберегать младших членов своей семьи, и он, как отец, крайне разочарован, что Драко не усвоил этого. Люциус подумал, что, несмотря на все обучение, на те знания, которые взрослые практически впихивали в мальчиков, эмоционально те не слишком повзрослели и все еще оставались детьми. И в глубине души он был этому рад – он не хотел полностью лишать Гарри и Драко детства.
Перечить отцу Драко не осмелился, скрыв свою досаду от того, что попытка не удалась. Люциус не предполагал, что его сын успокоил себя тем, что вскоре после рождения ребенка они уедут учиться в Хогвартс и будут видеть «мелкого надоеду» крайне редко, только во время каникул. Главное, что Анри будет с ним постоянно. А уж отвадить от них новоявленного братца Драко сумеет. Мальчик с ехидной усмешкой припомнил, как достаточно быстро выдрессировал назойливых девчонок держаться от них подальше. Правда, на Панси и Катрину его ухищрения до конца еще не подействовали, даже после «случайного» падения Панси в куст любимых маминых роз и безнадежно испорченной мантии Катрины, когда Драко «совершенно непредумышленно» пролил на нее заранее сваренное зелье, которое «хотел лишь показать своим друзьям». Отец, конечно же, наказывал его, полагая, что выходки сына обусловлены его вредным характером, но Малфоя-младшего это не останавливало. Что касается мальчишек, то Тео и Блейз были в меру сообразительны и не притязали на дружбу с Анри, оставаясь с ним в приятельских отношениях, а Грег и Винс были слишком тупы, чтобы заинтересовать его. Собственник Драко не собирался делить Анри ни с кем, и даже обрадовался, узнав о появлении нового ребенка: теперь внимание отца и Сириуса к Анри значительно уменьшится, позволяя Малфою-младшему полностью завладеть им.
Сириус после разговора с матерью окончательно смирился с предстоящей свадьбой и будущим ребенком, чему изрядно способствовал Гарри, не забывавший почти каждый день искренне радоваться, что «скоро у него будет еще один отец» и осведомляться «как себя чувствует его маленький брат» (ему объяснили, что у мужских пар рождаются, в основном, мальчики).
Люциус осознавал, что Сириусу необходима поддержка, которую тот пока отказывался принимать от него или матери. Гарри же был еще слишком мал. Поэтому, плюнув на возможную пользу от пребывания Люпина в Ордене Феникса, аристократ попросил оборотня переселиться в имение и занять должность помощника управляющего, тем самым убив несколько зайцев. Люциус обеспечил своего уже немолодого управляющего молодым, энергичным заместителем, рассчитывая, что Люпин освоится с незнакомой для него деятельностью и со временем сможет сменить на посту своего наставника, а также снабдил Блэка надежной благоразумной «жилеткой». В полнолуние темницы мэнора обеспечивали безопасность оборотня для всех обитателей поместья.
***
Глухой переулок между старыми маггловскими домами был темным и вонючим. Из переполненных контейнеров с отбросами доносился писк и активное шебаршение крыс, ищущих еду. Дамблдор взошел на крыльцо по натужно скрипящим под ногами ступенькам и несколько раз стукнул в дверь, когда-то окрашенную в коричневый цвет. Сейчас же краска почти полностью облупилась, обнажив старые рассохшиеся доски. Немного подождав, Альбус нажал на ручку и вошел в узкий коридор. Произнеся заклинание, старик осветил себе путь и прошел на кухню, которая буквально пропиталась сильным запахом перегара. Опершись на стол, Грюм спал, громко храпя. Вокруг него валялось несколько пустых бутылок из-под огневиски, громоздились тарелки с остатками еды и маггловские консервные банки. Дамблдор огляделся: мойка раковины была переполнена грязной, местами уже заплесневелой посудой, плита – залита и прижжена, на ней притулился перевернутый ковшик, под ногами хрустели осколки от, видимо, разбитых об стену тарелок (пятна на стенах красноречиво свидетельствовали об этом). Бесчисленные пустые бутылки заполняли помойное ведро, стояли и лежали вдоль стен и под столом. Директор осуждающе покачал головой и принялся приводить в порядок своего подчиненного. После протрезвляющего заклинания, нескольких зелий, контрастного душа, Грюм немного пришел в себя и в цветастых выражениях охарактеризовал свое отношение к жизни вообще и к директору в частности. Дамблдор, пропустив мимо ушей красочные обороты речи Аластора, вызвав одного из хогвартских эльфов, попросил того привести в порядок кухню и накрыть на стол. Спустя какое-то время Альбус сидел на сияющей почти первозданной чистотой кухне и ел лимонные дольки, запивая их свежезаваренным чаем. Напротив него отмытый, побритый и одетый в чистую одежду Грюм жадно пожирал свежую выпечку.
– Аластор, до чего ты довел себя? – укорил Дамблдор, когда бывший аврор немного утолил свой голод. – Ты не ответил ни на одну из моих записок, которые я посылал тебе с Фоуксом. И что же я увидел, когда решил выяснить, что с тобой случилось? На твоем доме не осталось никаких охранных чар. Дверь открыта. О твоем состоянии и состоянии твоего дома я промолчу… Отставка – это, несомненно, неприятно, но ты был готов к ней…
Бывший аврор прекратил жевать, сглотнул и вперил тяжелый взгляд в директора.
– Я всю жизнь верой и правдой прослужил тебе и аврорату, – сквозь зубы процедил он и заорал: – А меня выкинули ото всюду! Как старого пса, отслужившего свое! Пинком под зад! Из-за какого-то молокососа!
– Ты не прав, – спокойно произнес директор, глядя прямо в глаза взбешенному, тяжело дышащему Грюму. – Я не отказывался от тебя. С моей подачи Визенгамот отклонил заявку аврората на использование веритасерума. Именно поэтому ты здесь, а не в Азкабане. Я рассердился, что Гарри чуть не погиб, но бросать тебя, мой верный друг, на произвол судьбы я не собирался.
– Что, – бывший аврор выразительно скривился, – опять понадобились людишки для грязной работенки? Кого-то нужно пришить по-тихому?
– Хватит! – директор хлопнул ладонью по столу и гневно посмотрел на Грюма. – Ты уже переходишь всяческие границы! Когда перестанешь жалеть себя и решишь все же заняться делом, дай мне знать! – Дамблдор поднялся, намереваясь покинуть негостеприимного хозяина и его дом.
– Подожди, – хрипло проговорил Аластор и откашлялся. – Каким делом?
– Ты же не думаешь, что мир уже наступил? – ответил вопросом на вопрос Дамблдор, снова усаживаясь на стул. – Я тебе неоднократно повторял, что исчезновение Волдеморта временное. Мы должны подготовиться к будущей войне. И твой боевой опыт будет бесценен.
– А что мне делать сейчас?
– Жить, – пожал плечами директор. – Жить и готовиться к войне. Я подумаю, чем ты можешь пока заняться. К сожалению, контракт с очередным учителем ЗОТИ уже подписан, а то бы я предложил тебе обучать детей.
– Ничего, – усмехнулся Грюм, – может быть, на следующий год и предложишь. У тебя до сих пор ни один учитель ЗОТИ не продержался больше года?
– Да, – весело подтвердил директор, – а вдруг этот сможет? Рекомендации у него неплохие.
– А что ты решил делать с Поттером? – став серьезным, поинтересовался Грюм.
– Ничего. Сейчас он для меня недоступен. Я намекнул Молли, что стоит познакомить мальчика с ее детьми. Была надежда, что Сириус не станет противиться этому общению, но после произошедшего…
– Да, этот рыжий олух очень удачно отвлек Малфоя и Блэка, – хохотнул отставной аврор, но тут же осекся под осуждающим взглядом Дамблдора и, кашлянув, предложил: – А что если организовать смену опекуна?
– Теперь это невозможно, – отрезал директор. – Ты что, не читаешь газет? Пресса превратила Нарциссу в святую. Стоит нам только заикнуться о подобном, все обыватели волшебного мира закидают нас громовещателями, а магглорожденные еще и тухлыми яйцами, и гнилыми помидорами. Но больше всего меня беспокоят две вещи: Гарри потерял речь…
– Что значительно обесценивает его как мага, – немедленно предположил Грюм.
– Ничего подобного, – недовольно парировал Альбус. – Для мальчика не составит труда обучиться невербальным заклинаниям, он очень сильный маг. Гораздо сильнее, чем другие дети его возраста. Но Люциус может воспользоваться этой ситуацией, чтобы оставить Гарри на домашнем обучении. Официально он имеет на это полное право. И повлиять на его решение я никак не смогу. Остается надежда, что мальчик все же справится с этой проблемой к следующему учебному году. Или не захочет расставаться с Драко – по слухам, они очень дружны.
Аластор виновато посмотрел на директора, только сейчас осознавая все последствия совершенной им ошибки:
– А вторая вещь?
– Чистокровные должны были подвергнуть Малфоев остракизму, ведь, по-существу, Люциус предал вассальную клятву, оформив опекунство над Гарри, что перевело его семью в категорию так называемых предателей крови. Но этого не произошло. Почему?
– Ну, этого я не могу тебе сказать, – насмешливо протянул Грюм. – Я не вхож в светское общество. Мои осведомители вращаются в совсем иных кругах. Может быть, эти чистокровные снобы, наконец, перестали цепляться за свои замшелые представления о долге и чести? Или они знают, что Малфой готов преподнести своему господину Мальчика-Который-Выжил в качестве подарка?
– Вряд ли, – директор покачал головой. – Мне точно известно, что Люциус принес магическую клятву Элоизе Мун о не причинении любого вреда своему воспитаннику. Что же касается чистокровных, то они впитывают эти, как ты сказал, «замшелые представления» с молоком матери. В прошлой войне не было ни одного предателя среди аристократов. Ни одного из них мне не удалось перевербовать и склонить на свою сторону.
– А Снейп?
– Он полукровка, который воспитывался отцом-магглом.
– Каркаров?
– Тебе лучше всех известно о его «предательстве». Тайно подливать ему веритасерум было совершенно незаконно.
– Зато благодаря этому удалось засадить Долохова, Лестрейнджей и Крауча-младшего, – упрямо возразил Аластор. – Жаль, Малфою тогда удалось вывернуться. Сейчас мы бы не имели таких проблем. Может быть, устроить этому белобрысому гаду несчастный случай?
– Я думал об этом. Ради блага мальчика, – признался Альбус. – Но после смерти Нарциссы любой несчастный случай будет выглядеть слишком подозрительно. Опекунство перейдет к Сириусу, а тот может выкинуть все, что угодно. Вплоть до разрыва магического контракта со школой и отъезда вместе с Гарри из страны. Сириус принял свое наследие, а Блэки – маги крови. Полагаю, он сможет провести подобный ритуал. Малфой же не решится бросить свой бизнес и родовое поместье на произвол судьбы.
– Тогда что же нам делать? – растерялся Грюм.
– А что, собственно, изменилось? – Дамблдор лукаво улыбнулся. – Не думаю, что Том простит Люциусу его предательство. Как только Волдеморт возродится, он устроит охоту и на Гарри, и на Малфоев. Мальчику волей-неволей придется с ним сразиться, чтобы защитить себя и свою семью. А если Тому удастся убить кого-нибудь из Малфоев или его крестного… – директор сделал многозначительную паузу. – У Гарри будет великолепный стимул, чтобы уничтожить этого темного мага.
Аластор понимающе усмехнулся, в очередной раз восхитившись стратегическим гением Дамблдора.
– Мы должны защитить магический мир от тьмы и зла! – решительно заявил директор. – Даже если для этого нам придется пожертвовать несколькими людьми. Малая кровь, которая не допустит пролития большой крови. Меньшее зло, которое защитит многих людей от зла большого. И пусть этот груз будет на моей совести, но я уверен, что благо и свобода людей стоят этих жертв!
***
Как только Северус вошел в лабораторию, на него тут же уставились две пары жутко виноватых детских глаз.
– Та-а-ак, – угрожающе протянул зельевар, – быстро признавайтесь, что вы натворили!
– Крестный, – заюлил Драко, умильно улыбаясь, – мы не хотели… мы не специально… оно само… и это она виновата… и, вообще, это не мы! – твердо заключил он.
– Не вы? А кто же? И, может, все же мне объясните, кто такая «она», которая во всем виновата.
Драко обреченно вздохнул и щелкнул пальцами:
– Дибби!
Перед зельеваром появился ярко-розовый эльф в веселенький «цыплячьего цвета» желтый горошек. Она немедленно принялась крутить свои уши и биться головой об пол, истошно визжа:
– Плохая Дибби!
– Что это? – полюбопытствовал Снейп, удивленно разглядывая это чудо природы. И тут же скомандовал эльфу: – Замереть и молчать!
– Мы нашли рецепт косметического зелья, – неохотно начал объяснять Драко. – Оно меняет цвет кожи. Мы хотели попробовать его на маскараде. Мы сварили его верно. По-крайней мере, консистенция и цвет соответствовали описанию.
– И?.. – Северусу пришлось понукать замолчавшего крестника.
– И дали его ей, чтобы проверить, – Драко ткнул пальцем в сжавшуюся на полу Дибби, возмущенно добавив: – Но она должна была стать синей! И вернуть свой цвет кожи еще час назад! Это она виновата!
Дибби сразу же запричитала, осторожно косясь на зельевара:
– Плохая Дибби!
– Молчать! – снова приказал ей Снейп. И, окинув многообещающим взглядом детей (от которого те испуганно поежились), рявкнул: – Двадцать баллов с Гриффиндора! – посмотрев на обиженно насупившихся детей, продолжил: – Или с Хаффлпаффа? Нет, все же с Гриффиндора, для Хаффлпаффа вам явно не хватает усердия! Надеюсь, вы поняли свою ошибку?
Гарри взмахнул палочкой, на его лице застыло упрямое выражение. В воздухе появились золотые буквы, рассыпающие вокруг себя яркие искры: «Мы сварили зелье правильно!»
«Позер и выпендрежник, такой же, как и его отец!» – про себя отметил Снейп, обратив внимание на цветовое оформление букв. И впервые понял, что это сравнение вызвало у него не злость и раздражение, а какое-то умиление. Удивившись собственной мягкотелости, зельевар грозно нахмурился и допустил:
– Возможно. Тогда что вы сделали НЕ ПРАВИЛЬНО? Ну? Хорошо, я подскажу: Саламандер Ньют «Волшебные твари и где их найти»***, издание второе, дополненное. Про эльфов там всего пара строк, но вам должно хватить.
Гарри напряженно задумался, закусив губу от усердия, потом кивнул сам себе и выписал палочкой: «Организм домовых эльфов значительно отличается от организма волшебников, поэтому самые безобидные зелья могут подействовать на домовиков неожиданным образом».
– Верно, – согласился с ним Снейп. – На них не действуют смертельные яды, а вот от простого успокоительного зелья они впадают в кому и умирают. Вам повезло, что этот эльф остался в живых! Люциус бы не одобрил подобного расточительства! А теперь быстро подумали, как ликвидировать это безобразие! – и зельевар кивнул в сторону несчастного эльфа.
«Отравить?» – выписал Гарри, даже не пытаясь скрыть широкую улыбку. Из-за спины зельевара послышалось хихиканье Драко. Северус, с трудом скрыв усмешку, скрестил руки на груди:
– Закапывать труп и объясняться с Люциусом будете сами! Кроме того, в качестве наказания за испытание на эльфе неизвестного зелья, всю неделю будете убирать свои комнаты самостоятельно! Эльфам будет запрещено помогать вам. Я предупрежу вашего отца.
– Крестный! – возмущенно воскликнул Драко.
– Могу еще что-нибудь добавить, – любезно предложил Снейп. – Если вы немедленно не найдете способ купировать действие зелья.
Мальчишки кинулись к шкафам с книгами и, вытащив оттуда несколько томов, начали лихорадочно их листать. Вдруг Гарри замер над какой-то страницей, потом дернул Драко за рукав мантии и показал тому свою находку, ткнув в нее пальцем. Драко, прочитав написанное, поднял на Северуса глаза и неуверенно предположил:
– Настойка мандрагоры?
– Пробуйте, – пожал плечами зельевар.
Когда вернувший свой естественный цвет домовик был отпущен, Драко гордо сказал:
– Крестный, смотри, как я умею, – и что-то прошипел на парселтанге. – Это меня Анри научил!
– Научил? Он же не говорит, – удивился Снейп.
– На парселтанге говорит, – объяснил Драко. – Это я поздоровался со змеей.
– Вынужден тебя огорчить, Драко, – заметил зельевар, улыбнувшись, – но со змеями могут говорить только змееусты – это врожденная способность. Научиться парселтангу невозможно!
– Почему? – обиделся Драко. – Я же научился? Анри, подтверди, что я правильно говорю!
Гарри кивнул.
– Потому что змеи – глухие. – Снейп потрепал крестника по голове, из-за чего тот недовольно скривился и отошел от зельевара. – Они не имеют ушей на голове и не слышат звуков, передаваемых через воздух. Змеи ощущают только вибрацию. Вероятно, змееусты каким-то образом преобразовывают звуки в вибрацию. Или что-то вроде того. Этот вопрос никто специально не изучал. А твое шипение змеи просто не услышат, как бы ты не старался.
– Жаль, – огорчился Драко. – А почему никто не изучал, как змееусты могут говорить?
– Потому что змееустами в Великобритании были только Слизерины. И никто не додумался подойти к правителю и попросить его позволить себя поизучать. Так, а теперь, поскольку я понял, что вы уже забыли то, что мы изучали с вами, я решил устроить небольшой опрос по пройденным нами волшебным тварям, – и, не обращая внимания на жалобный стон Драко и несчастное выражение лица Гарри, Снейп строго приказал: – Достали пергаменты и письменные принадлежности и записали первый вопрос.
Ubi emilementum, ibi onus* – «Где выгода, там и бремя, т.е. права влекут за собой обязанности», – юридическое правило, восходящее к римскому праву (юридическая латынь).
Мировое Древо** – по некоторым кельтским легендам, Деревом Мира, Axis Mundi, считалась Древняя Яблоня, чьи цветки вечно падают на равнину под ней подобно снегу, а в ветвях белые птицы напевают сладкие мелодии.
*** – это фантазия автора – издания второго, дополненного, как и упоминания домовых эльфов в нем не существует.
@темы: Традиционное воспитание, Мои фантазии
-
-
02.11.2009 в 21:17Надеюсь вы позаботитесь О Снейпе и осчастливите его каким-нибудь персонажем.
-
-
04.11.2009 в 00:03-
-
04.11.2009 в 10:59по поводу Снейпа - люблю осчастливливать людей))) Но его партнер появиться только на четвертом-пятом курсе мальчиков. Т.е. нескоро. Мальчики научаться, надеюсь - у нах очень хороший учитель (имею в виду Люца)))
Редкая Прелесть , спасибо)))
-
-
09.11.2009 в 18:54-
-
12.11.2009 в 18:58Каждая выкладываемая глава "с пылу, с жару", т.е. после первичных правок беты, без гаммления. Раньше держала главу в запасе, но сейчас такой цейтнот, что не до запасов))) В голове у меня только основные вехи - допустим, я знаю, что мне надо описать до окончания ТВ еще инициацию Гарри, роды у Сириуса, день рождение Драко. Сколько на это у меня уйдет глав - понятия не имею. Часто какие-то идеи возникают в процессе, например, в следующей главе очень захотелось описать охоту (ну вот, уже спойлерю). Со школой будет легче одной стороны - вехи будет задавать канон, но с другой стороны, и сложнее - канон все хорошо знают, а скучное переписывание всем известных фактов никому не нужно). Спасибо и вам за комментарий и интересный вопрос)).
-
-
31.01.2011 в 23:10